несложно. На самом деле невероятно легко сосредоточиться только на Зандере, когда он рядом.

– Не ей такое говорить.

– Так я и сказала. Но чем больше я узнаю, тем больше понимаю, почему ты никому не доверяешь.

Его грудь будто идеальный холст из гладкой, чистой кожи. Теплая вода омывает его, пока я стираю следы пота, грязи и запекшейся крови.

– Слишком многие давали мне повод не доверять, – признается он через мгновение.

– А как же Элисэф?

– Кроме него. Ему я доверяю.

– Полностью? – повторяю я его вчерашний вопрос о Вэнделин.

– Да.

– Как ты можешь быть так уверен?

Кончик моего пальца скользит по его грудной клетке, и он снова глубоко вдыхает.

– Потому что именно я сделал его таким, какой он есть.

Моя рука замирает.

– Он сказал мне, что на него в переулке напал бессмертный.

– Так и было. В ту ночь он развлекался в «Козьем холме» и позволил кому-то кормиться собой. Мы можем брать лишь немного крови, прежде чем это становится опасным. Но тот, кто пил из него, взял больше. Намного больше. К тому времени, когда я их нашел, Элисэф был почти что мертв. Я знал, что он не выживет. Поэтому применил к нему свой яд.

– Но ты обвинил нападавшего в том, что он обратил Элисэфа. Его за это казнили.

Зандер говорил мне, что обращение смертных карается смертью, независимо от причины.

– Да.

Мгновение он изучает мое лицо, словно ожидая реакции на признание вины. Я делаю второй проход по его выступающим ключицам.

– Уверена, у тебя была веская причина.

Зандер ухмыляется.

– Кроме желания не умирать?

– Ты был принцем, а на Элисэфа напали. Ни один из вас не умер бы.

– Возможно, нет. Но мой отец счел бы нужным сделать из меня пример. Как бы то ни было, мне пришлось бороться, чтобы он не казнил Элисэфа. – Зандер переводит взгляд с моего лица обратно на потолок. – Люди – это буквально кровь Илора. Они нужны нам, чтобы выжить, и страх, что проклятие крови заберет их всех, укоренился глубоко, вплоть до дней Айлиля и Илы. Превращение человека по любой причине запрещено короной. Итак, Элисэф и я солгали, и напавший на него получил заслуженное наказание.

– И теперь вы с Элисэфом связаны этой тайной?

– Мы связаны тем простым фактом, что я создал его. Я его создатель. Он не может ничего поделать со своей верностью мне. Это заложено в его существе. Странный побочный эффект.

– Ты его хозяин.

Зандер фыркает.

– Никогда не позволяй ему услышать это из твоих уст.

– Он сказал, что после этого ты сжалился над ним. Помог ему выжить и сделал его солдатом.

– Мы помогали друг другу выжить. Еще одним побочным эффектом яда является эйфория от его попадания в вену. Это волнующее чувство, и, поддавшись ему однажды, трудно не поддаваться и дальше.

– То есть это как зависимость.

– Да. Зависимость. Сильная. Еще одна причина, по которой подобное запрещено в Илоре. Потребовались месяцы, чтобы избавиться от этого желания. Элисэф и я отправились в горы к северу от Линдела под видом помощи ему в переходе. На самом деле, мы оба боролись со своими побуждениями.

Я чувствую, как он изучает мое лицо, пока я сжимаю мочалку – вода стекает ему на грудь.

– Значит, ты ему полностью доверяешь.

– Больше, чем кому-либо другому. – Он делает паузу. – А теперь и ты знаешь один из моих самых сокровенных секретов.

Я чувствую, как в воздухе повисает вопрос.

Расскажи мне свои секреты, Ромерия.

Облегчение, которое я испытываю от того, что Вэнделин знает мой главный секрет, ошеломляет. Однако я и представить не могу, что король отреагирует на него так же. Это же касается и факта, что одна из его доверенных лиц солгала ему.

– У тебя порез, – шепчу я, останавливаясь на мгновение, чтобы рассмотреть тонкую красную полоску на его плече.

– Уже исцеляется.

Я провожу рукой ниже линии воды, проходясь мочалкой по его животу. Сплетение мышц под моей ладонью завораживает. Вероятно, это не очень умно – делать подобное. Тело Зандера напрягается, когда я наклоняюсь вперед, чтобы зайти еще дальше.

– Тебе и правда следует носить доспехи, пока размахиваешь своим мечом.

Он хватает мою руку, останавливая ее, его грудь вздымается с каждым вздохом.

– Мы уже играли в эту игру раньше, не так ли?

– Я не знаю. Играли?

Наши взгляды встречаются. Теперь, когда мне известно, что я за существо, мне ни в коем случае нельзя приближаться к нимфеуму в ночь кровавой луны, а это значит, что я никогда не покину эти земли, этот мир, в который еще толком не погрузилась. Что со мной произойдет? Вэнделин считает, что мне предстоит пройти важный путь, и связан он с этим мужчиной.

Этим королем, считающим, будто на нем лежит заклятье.

Может быть, так и есть.

Но как тогда мне объяснить, что я к нему чувствую?

– А может, на этот раз вовсе и не игра, – шепчу я.

Его неглубокий выдох скользит по моей щеке.

– Думаешь, стоит проверить?

Зандер делает паузу на несколько секунд, а затем направляет мою руку вниз, вдоль своего живота, все дальше, выпуская ее, когда замечает предполагаемую цель. Его взгляд устремлен на меня. Он ждет, когда я сделаю следующий шаг.

Его твердые мышцы под моей ладонью напряглись от предвкушения. Но в светлых глазах я вижу правду – он так же растерян, его раздирают противоречия, однако все же хочет, чтобы это произошло. Так же сильно, как и я.

Моя кровь закипает, когда я обхватываю пальцами его твердую длину с бархатисто-мягкой кожей. Каким бы он ни был со мной – злым, обиженным, расстроенным, – он не способен скрыть своего влечения.

Голова Зандера откидывается на спинку ванны, на лице появляется страдальческое выражение.

– Я не думал, что ты это сделаешь.

– Разве ты этого не хотел? – Я опускаю руку вниз и аккуратно прикасаюсь к нему, запоминая ощущение и его вес на моей ладони. – Мне остановиться?

Он с трудом сглатывает.

– Чего я хочу прямо сейчас, так это чтобы ты забралась в эту ванну.

– К тебе?

Зандер ухмыляется.

– Если осмелишься.

Я бросаю ему вызов, но совсем не так, как он ожидает.

Скинув туфли, я залезаю в теплую воду. Глаза Зандера широко распахиваются. Он чуть отодвигается, его ноги проскальзывают между моими, освобождая для меня место. На мраморную плитку выливается вода, когда я усаживаюсь к нему на колени. Фиолетовое платье на секунду вздымается, а затем тонет под поверхностью воды.

Удивление быстро исчезает, когда наши рты впиваются друг