этом нет смысла.

– Наполняешь свой коварный разум знаниями?

Я вздрагиваю от звука голоса Аттикуса. Мое сердце колотится в груди, пока он идет по дорожке к беседке. Он вымылся и переоделся с тех пор, как я в последний раз видела его лежащим в грязи на площадке для тренировок.

Принцесса Ромерия спала с этим мужчиной.

Была ли она искренне привязана к нему или просто создавала видимость?

Аттикус определенно потрясающий мужчина. К тому же они потратили недели, путешествуя от Разлома до Цирилеи, прежде чем Ромерия увидела Зандера, поэтому то, что случилось, уже не кажется таким невероятным. Однако она направлялась сюда, чтобы выйти замуж за его брата, короля. Хотя, думаю, этот брак не должен был стать долгим. Предполагалось, что он продлится всего несколько часов.

Но план пошел крахом. Аттикус не должен был узнать, что она хотела убить и его.

Должно быть, он меня ненавидит.

И мне нельзя показывать, что я знаю об этом.

Я делаю вдох и закрываю книгу.

– Как ваша рука?

Аттикус похлопывает по ней ладонью.

– Получила капельку нежной заботы от жрицы.

– Вэнделин целыми днями нас латает.

– Ничто не сравнится с тем, как шесть недель назад мою бедную руку пронзила стрела, смазанная мёртом. Помните тот день?

– Весьма туманно.

Он ухмыляется, но потом смотрит на Элисэфа и кивает головой. Знак стражу оставить нас. Элисэф соскальзывает со своего места и исчезает на дорожке.

Аттикус смотрит, как он уходит, а затем занимает его место, откинувшись назад, расставив мощные бедра и перекинув руку через спинку стула. Он крайне привлекателен, но теперь, когда я знаю, какой из него брат, всякое влечение, которое у меня могло быть к нему, испаряется.

Я изображаю свое лучшее отчужденное выражение.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

Аттикус наклоняет голову.

– Вы действительно меня не помните.

– Что же я должна помнить?

Он берет одну из книг, до которой я еще не добралась, – текст в тканевом переплете по истории Кеттлинга – и пролистывает ее.

– Мы с моими людьми потратили недели, сопровождая вас от Разлома до Цирилеи.

Я знаю, что не должна спрашивать, но не могу удержаться.

– И мы с вами проводили время вместе?

– Помимо обязательного? Нет.

Голубые глаза обращаются ко мне. Если бы я не знала нашего секрета, то, наверное, за обычной смесью любопытства и настороженности ничего бы в них не прочитала. Но теперь, когда я знаю, что произошло между нами, я вижу намек на тоску и боль.

Может быть, даже чувство вины.

Принцесса Ромерия одурачила его так же легко, как всех остальных. Она могла невольно использовать его, чтобы узнать обо всем, в чем Зандер обвинил этого секретного сообщника. Давала ли она ему обещания?

Внимание принца возвращается к книге.

– Полагаю, вам это было на руку. Учитывая то, что вы перевозили с собой флаконы с ядом. Вероятно, не хотели, чтобы вас поймали.

Этот неожиданный визит, наверное, связан с убийствами в Хокресте.

– Просто я продолжаю снова и снова проигрывать в своей голове, как вы улыбались, были такой приветливой, но на деле все это время вместе со своим братом планировали убить нас всех, в момент наибольшей уязвимости.

– Мне жаль. – Больше я ничего не могу сказать.

Принц бросает книгу обратно на стол и небрежно осматривает окружение, полагаю, желая убедиться, что, кроме Элисэфа никого рядом нет. Аттикус достаточно умен, чтобы знать – мой страж услышит весь разговор, сейчас или позже.

– Мой брат наживает себе врагов.

– Разве это не участь всех королей?

– Не так много и не так быстро. – Он дергает высвободившуюся нитку на розовой обивке стула. – Эта его несбыточная мечта покончить с системой кормильцев и дать смертным место при дворе и землю для деревень… ей не суждено осуществиться.

– Почему нет?

– Потому что для этого потребуется подавляющая поддержка Нетленных Илора, а у него ее нет. И он недооценивает убежденность своих противников.

– Думаю, хорошо, что его умный брат возглавляет его армию.

– Да. Полно солдат, которые нуждаются в своих кормильцах не меньше, чем такие люди, как Эдли и Столл. Как вы думаете, много ли времени им понадобится, чтобы отвернуться от него и пойти сражаться за другую сторону? Как бы вы поступили, если бы узнали, что те, за кого вы рискуете своей жизнью в бою, хотят, чтобы вы умерли с голоду?

– Другая система возможна. Если она будет основана на добровольных пожертвованиях. Существуют люди, которые готовы давать кровь за плату или просто так, потому что им это нравится. Мы видели это в «Козьем холме».

Белоснежные зубы Аттикуса сверкают в насмешливой улыбке.

– И вы туда же. – Его пристальный взгляд останавливается на мне. – Среди народа распространяется идея о том, что наш король околдован ибарисанской принцессой, которая желает покончить с Нетленными Илора. Правда иль нет, скоро это не будет иметь значения. Однако я опасаюсь, что все-таки правда, и это влияет на его решения. Заклятье объяснило бы многое: то, что он не убил вас в ту ночь, почему так бережет, будто драгоценный камень. – Аттикус наклоняется вперед, упираясь локтями в колени. – И почему посадил на трон рядом с собой убийцу.

– Вы знаете почему. Он хочет выяснить, кто вступил с ней в сговор.

– С ней. Не с вами. – Его губы кривятся от горечи. – Не было никакого другого заговорщика в стенах этого замка. По крайней мере, не в том виде, в каком вообразил себе Зандер. Не в том, который уменьшил бы вашу вину. Но я не уверен, что он видит это. Я вообще не уверен, что он хоть что-то видит, кроме всего, что неразрывно связано с Ромерией.

– Это неправда.

– То, что я видел прошлой ночью в переулке…

– Вокруг была стража, и мы выглядели подозрительно.

Его выражение лица говорит: я не верю ни единому слову. Аттикус долго изучает свои руки.

– Они никогда не позволят вам стать королевой, не после того, что случилось.

– Хорошо, что я не хочу ею быть.

– Тогда вы двое – отличная пара, потому что я не уверен, что Зандер желает быть королем.

Аттикус соскальзывает со своего места и уходит, не сказав больше ни слова. Я наблюдаю за ним, его плечи поникли.

– Ты слышал что-нибудь из этого? – спрашиваю я, когда Элисэф возвращается.

– Да, Ваше Высочество.

– И, полагаю, тебе известны предположения Зандера о том, что произошло во время путешествия из Разлома в Цирилею?

В карих глазах Элисэфа мелькает понимание, а затем он подтверждает это кивком.

– Значит, он просто солгал мне в лицо.

Элисэф хмурится.