Он смотрит изумленно, зеленые глаза вспыхивают недоверием и восторгом. Элиша обнимает и его, и меня за компанию:

– Как хорошо! Значит, тебе не обязательно в программу защиты свидетелей, да? Или, ой, а как тогда…

– Разберемся, – хором говорят детектив Дилейни и прокурор, который опирается на костыли с самым естественным видом.

Безмятежно улыбается Эбенизер, предлагает:

– Может быть, к вам в гости? Чтобы нам не объяснять соседям, откуда мы взялись. А вам ведь интересно, правда?

Смеюсь. Интересно – это он хорошее слово подобрал. А впрочем, почему нет.

– Правда. Приглашаю, но предупреждаю – квартира у меня маленькая.

Замечаю, что Рейнов ко мне в машину не пускают, на переднее сиденье забирается коллега, одна из самых молчаливых среди них. Спрашивает коротко:

– Как с бандой прошло?

Касаюсь бока – обычно говорят «невольно», но я-то вполне осознанно.

– У меня отпуск по ранению, и не у меня одного. В остальном успешно. Папка в бардачке, посмотрите.

Серый драндулет едет первым, я с полминуты любуюсь надписью «Помой меня», Эмберлин рядом листает дело, поджимая губы, через ее плечо перегибается Рика, комментирует непонятно, тыча пальцем.

– Позвоните им, – советую, прерывая ее. – Окно надо протереть. А лучше избавиться от машины – номера были в базе Гаррисонов, скоро должны запустить в автоматическое распознавание.

Коллега набирает номер кого-то из тех, кто сел в этот самый драндулет, в багажнике которого они, судя по всему, приехали. Ждем, пока дружно оттирают окна, а Элвин, которого здесь зовут Винни, забрызгивает грязью номера. Журналистка умудряется одновременно тарахтеть не останавливаясь и фильтровать информацию – что у них два месяца на десяти этажах происходило, я все еще понять не могу. Разве что угадать. По тому, как они держатся, – вместе и особенно парами, по обгорелой и порезанной одежде, по настороженным взглядам. «Тренинг», проскальзывает в болтовне. На доверие. Некоммерческий, конечно, так, бета-тест, Граф придумал, всем понравилось. Смеется, прикрыв рот ладонью, Нэб. Вот уж точно в сериал попал. Никогда у меня дома не было такой толпы, и соседом я раньше был приличным. А теперь высыпают из двух машин эти десятеро, веселые, взъерошенные. Набиваются в тесную гостиную, спорят, какую заказывать пиццу, хохочут громко.

– Эй, – жалуется Электра-Элли, – хватит дразнить меня гавайской!

Щурюсь, оглядываясь на нее. Что-то не так с этим притворно-обиженным голосом, настолько не так, что волосы на затылке встают дыбом. Но доктор Литтл берет подругу за одну руку, Джерри – за другую, и улыбка, только что странно дрожащая, смягчается.

– Народ, мы идиоты, – громко заявляет Эрика. – Роллы! Три недели я их не ела, да, Граф? Бемби, а ты вообще два месяца? Жуть! Ну что, решено?

Идея нравится всем, включая меня. Электра диктует номер для оплаты заказа, планируют еще совершить набег на «Перекрестки» за десертами. Советую сходить позже вечером, чтобы попасть на концерт, Джерри пытается расспросить подробней о музыке, но я, увы, в этом не разбираюсь.

Мальчик, которого зовут Графом, просит разрешения сварить кофе.

– Только бескофеиновый, – развожу руками. – Зато хороший.

– Сейчас все равно никто не заснет, так что это не важно, – улыбается он.

Дом у меня унылый и серый, так что я понятия не имею, что отражается у него в глазах, но сияют они совершенно пронзительным синим, словно океан в солнечный день.

– Спасибо. Не понимаю, почему вы так решили, но спасибо.

– А я ничего не знаю, – усмехаюсь. – Это во-первых. Во-вторых, дело ваше у меня забрали и закрыли. А в-третьих, я в отпуске. Имею право.