По телу Кифа тут же прошла судорога.

— Держите крепче!

Он не пытался вырываться. Разве что потом, когда начал приходить в себя. Зло скинул мою руку со своего плеча, поднялся, опираясь о стену, хмуро посмотрел на золотозвенника по имени Керр.

— Я это запомню.

— Надеюсь, — довольно улыбнулся тот.

— Ну вот, все живы, все здоровы! Больше желающих на мои услуги нет? — игриво осведомилась сереброзвенница.

Ответом послужило дружное молчание. Женщина усмехнулась, помахала нам всем ладошкой и, смешно переваливаясь с ноги на ногу, всё столь же быстро и энергично вышла из комнаты, как будто только что не совершала никакого чуда. Следом, чуть не втыкаясь в нас, отправился и Сосуд, чьи глаза, в которые я невольно заглянул, были пустыми по-настоящему.

— Тебя ждут в столице, — сказал золотозвенник Кифу, — Ты и так уже запоздал с отчётом.

Длинноносый промолчал, хотя по губам было видно, что он многое хочет сказать своему начальнику. Причём вовсе не лестное.

— Давай-давай, не задерживайся! Я притащил сюда портальную группу, так что отправишься сразу.

— Как прикажете.

— И не дуйся заранее. Ещё будет повод, и не один! — пообещал золотозвенник в спину Кифу, потом повернулся ко мне и спросил: — Ну как, исполнилось ваше желание?

* * *

Сначала я вообще не понял, о чём он говорит, потому что беседа, проводившаяся в одной из комнат Наблюдательного дома Веенты, ушла в слишком далёкое прошлое относительно сегодняшнего дня. В прошлое, которое, похоже, покинуло меня безвозвратно.

— Покой обрели? — уточнил Керр.

— Хм… Да. Чуть было не обрёл. Причём вечный.

Золотозвенник рассмеялся, и теперешнее его поведение так резко противоречило прежнему, что можно было подумать: передо мной тогда и сейчас были совершенно разные люди.

— Довольны?

И как ответить? Всё, что просил, получено. Хотел высокую должность? В Блаженном Доле и нет никого выше меня. Хотел покоя? Вон он был, совсем рядом, на блюдечке, только руку протяни и бери. Хотел чего-то замечательного и чудесного? Насмотрелся за несколько дней на чудеса так, что уже отрыгивается.

— Наверное, должен быть.

— А вот это вряд ли. Никому вы ничего не должны. Даже мне, хотя ни за что не смогли бы получить свою должность без моего участия.

И ведь он не намекает, что рассчитывает на мою благодарность. Нет, всего лишь упоминает о своём участии в деле. Небрежно так, мимоходом, будто то, к чему он приложил руку, не требовало усилий. Почти никаких.

— А зачем вы вообще меня сюда отправили? Неужели не было других кандидатов? Более подходящих?

— Имеющейся у вас подготовки вполне достаточно, — заверил золотозвенник — Так что из всего ряда людей, способных принять должность Смотрителя, вы ничем не выделялись в худшую сторону.

О, как это мне знакомо! Не выделялся. Вот чему я выучился исправно. Но он упомянул лишь об одной границе.

— А в лучшую?

Керр на мгновение отвёл взгляд, словно прикидывая, говорить всю правду или обойтись её кусочком.

— В вас было и есть некое благоприобретённое качество, лично для меня перевешивающее многие способности других достойных людей.

И хотя казалось, что он говорит искренне, я всё же усомнился:

— Что-то не верится.

— Вы помните ночь, проведённую в тюрьме? Ночь, когда мы с вами впервые встретились?

— Разве такое забудешь!

— То была ночь Сева. — Он испытующе всмотрелся мне в глаза, проверяя, значит ли для меня что-то упомянутое слово, и, получив безмолвный ответ, удовлетворённо кивнул самому себе. — Они всегда случаются неожиданно, через разное количество времени от предыдущего.

— Да, об этом мне уже рассказывали. Некая Элса Квери.

— Как у неё дела? — тут же тепло и с интересом осведомился золотозвенник.

— Живёт не тужит. И почти распрощалась с наследством, оставшимся от службы.

— Замечательная новость! Надо будет непременно передать её… — Он осёкся и вернулся к прежней теме: — Так вот, в ту самую ночь неизвестное количество демонов нашли себе пристанище. Да, на всех людей их бы не хватило, но я мог быть уверен только в одном человеке, что он совершенно чист. Догадываетесь, о ком я говорю?

Понятно, что обо мне. Но дальше-то куда двинемся?

— Демоны обошли меня тогда стороной, верно. Но что в этом хорошего для вас?

Он с притворной строгостью сдвинул брови:

— Неужели не понимаете? Только не говорите «да», иначе я в вас разочаруюсь!

— Да пожалуйста. Разочаровывайтесь. Божа ради.

Золотозвенник хохотнул:

— Теперь эта маска упрямого невежества вам уже тесновата. Вы показали себя если и не в лучшем виде, то вполне достойно. Да, я говорю обо всём, что вы успели натворить в должности Смотрителя. Спросите, откуда знаю? Есть разные способы. Один, например, стоит сейчас за дверью и подслушивает.

Охотник оскорблённо поправил, выглянув из-за косяка:

— Не подслушиваю, а слушаю!

Они что, вместе ведут свои дела? Ну ничего себе…

— Но главное ваше достоинство, как я уже сказал, состоит именно в том, что демоны прошли мимо. По какой именно причине, сейчас уже неважно. Зато вы остались человеком.

То ли на своё счастье, то ли на свою беду. И не поймёшь сразу. Да и человек-то из меня всё такой же, не выделяющийся.

— Впрочем, хватит шуток. — Золотозвенник тревожно посерьёзнел. — Сев прошёл, а это означает, что скоро начнётся война.

Равнодушный всплеск на границе слуха. Война? Это нам знакомо. Это привычно. Только врага назначьте, а уж мы ату его, ату! Та же самая служба, на которой не нужно думать, кто прав, а кто виноват.

— Людей с демонами?

— Если бы… Тогда всё было бы куда проще. Нет, сражаться эти твари будут между собой. Делить захваченное добро. Но людям, конечно, при этом не поздоровится. В такое время мне важно знать, что есть те, кого можно будет призвать…

— В ополчение?

— И туда тоже. Видите ли, помимо Сева у демонов очень мало возможностей попасть в человеческое тело, и, если кто-то уцелел в Ночь синих звёзд, он драгоценен, как корона Дарствия.

— Даже если бесполезен?

— Пользу можно извлечь из чего угодно, — заявил золотозвенник. — Но, разумеется, обученные и неглупые люди будут и вовсе на вес золота. Именно поэтому я так спешил отослать вас из столицы в то единственное место, где появления демонов не могло случиться.

— Ну как это не могло? — Я вспомнил спятившего пастуха. — И там до одного добрались.