— Очень мило. А что вы намерены делать дальше?

— Дальше я дождусь, ночи и отправлюсь к Андрэ, чтобы свернуть ему шею.

— Если дойдете, — отозвалась Надя.

— То есть?

— Даниэль — художник, Юля — не боец. Вы — один. И кто помешает ему прикопать вас под забором и отправиться мстить вашим друзьям?

— В общем-то, никто. Если не считать эмиссара Совета. В его присутствии даже Андрэ не осмелится нарушать правила.

— Да, но эмиссар еще не прилетел! И когда он будет — неизвестно!

Логично. Молодец, подруга. Правильно я ей все рассказала, мне бы это пришло в голову намного позже. Когда было бы уже поздно.

— Сейчас выясним! Где здесь телефон?

Мечислав пробежал пальцами по кнопкам. Самсунг, одна из последних моделей. Недешевая игрушка.

Я с напряженным вниманием следила за его руками. Вампир несколько секунд прислушивался к гудкам. Потом состоялся короткий разговор. Оппонента вампира я не слышала, а Мечислав говорил короткими рубленными фразами.

— Алло?

— Это Мечислав. Когда прибудет эмиссар?

— А раньше никак не получится?

— Это не слишком хорошо.

— Благодарю за информацию.

Я внимательно смотрела на него. Вампир повернулся и улыбнулся мне.

— Эмиссар прибудет только завтра, кудряшка. До завтрашнего вечера мы предоставлены самим себе. И должны как-то выжить? Как ты оцениваешь наши шансы?

— Выше нуля, но ниже единицы, — отозвалась я.

Вампир одним движением спрыгнул с табурета и скользнул на колени перед столиком. Он был совсем рядом. Так близко, что я ощущала его запах. И безумно хотелось дотронуться руками до его плеч.

— Почему вдруг такая тоска в голосе, кудряшка? Я тебя не узнаю! Где та девочка, которая ничего не боялась и спорила со мной, стоя по колено в снегу?

— Она устала.

Мечислав взял мою руку и поднес к губам.

— Жизнь прекрасна, кудряшка. Улыбнись.

Теплые губы скользнули по моей ладони. Язык пощекотал нежную кожу на запястье, задел заживающий порез — и я вздрогнула от боли. Ну не сволочь ли!? Клеить меня в присутствии моего парня! Урррою гада!

— Отпустите меня! Немедленно!

Зеленые глаза на золотистой коже светились как два изумруда.

— Уже поздно, кудряшка. Слишком поздно.

— Эй, ребята, мы здесь лишние!? — окликнула нас Надя.

Туман в моем сознании окончательно рухнул.

— Не лишние, — отчеканила я. — Наоборот!

Вампир отстранился от меня и уселся обратно на свое место.

— Даниэль, почему ты ему голову с задницей местами не поменяешь? — удивилась подруга. — Этот козел клеится к твоей девушке, а тебе хоть бы хны!

Даниэль даже не оторвался от рисунка.

— Я доверяю своей любимой женщине. Юле не нужен Мечислав.

— Я этого не понимаю, — помотала головой Надюшка. — Юля, ты можешь это объяснить? Если бы моему парню так кто-то глазки строил, я бы порвала на тряпки, а он…

Мечислав восседал на стуле с видом английского лорда и насмешливо взирал на нас.

— Девочки, вы видите, что Даниэль не ревнует Юлю ко мне. Но вы не учитываете, что мы — вампиры. Вы судите нас, как людей, по вашим, людским меркам. Это смертельно глупо.

Я не считала это глупым. Если бы Даниэль зашел с какой-нибудь другой женщиной так же далеко, как я с Мечиславом, я бы им обоим глаза повыцарапывала! Но, поди, пойми этих вампиров! Впрочем, пока мне глаза не выцарапывают, я согласна их не понимать. Лишь бы удавалось использовать на благо родины и отдельных лучших ее представителей (это я о себе, ежели кто не понял).

— И почему же? — не поняла Надя.

— Вампиры вообще не ревнивы. И потом, у нас с Юлей не было секса.

— А того, что было — недостаточно?

Вампир пожал плечами. До зубной боли изящное, грациозное даже движение. Мышцы волнами перекатывались под белоснежным свитером. Белый цвет ему идет намного больше, чем Дюшке — черный. Почему я об этом подумала? Прекрасное лицо было спокойно и безмятежно. Губы раздвинулись в легкой улыбке. От его движений, даже от его присутствия, комната наполнялась сексуальной энергией — и Мечислав прекрасно осознавал свою привлекательность. И отнюдь не стеснялся ей пользоваться в своих (исключительно «благородных») целях.

— Для него — нет. Когда живешь несколько столетий, чувства не то, чтобы притупляются, но становятся другими. Наши чувства гораздо острее и сильнее человеческих, но пробуждаются медленнее. Вы же слишком недолго были вместе, чтобы чувства Даниэля стали реальными. — Вампир поднял руку, предупреждая мое возражение. — Не спорь, кудряшка. Я готов признать, что твои чувства к Даниэлю более чем настоящие. Но я так же знаю и своего друга. Пока что ты для него подруга, любовница и муза, — но не любовь всей жизни. И поведение Даниэля вполне объяснимо. Вампиры предпочитают получать удовольствие, не обременяя себя моральными проблемами. Что Даниэль и доказывает своим поведением. Он не будет ревновать.

Теперь уже я ничего не понимала. Не будет ревновать? А вчера, то есть сегодня утром? Ревность — или обида, что кто-то другой играет с ЕГО игрушкой? Ничего не понимаю!

— Хорошо. Даниэль не ревнует. А вы? Там, в машине, по дороге сюда?

Вампир смерил меня насмешливым взглядом.

— Моя ревность была бы приятна тебе, а, кудряшка?

— Не стану спорить, — какой смысл лгать, если тебе все равно не поверят. Но и правду можно сказать по-разному, так? — Люблю я Даниэля, но ваша ревность была бы мне очень приятна.

— Мне придется вас обеих разочаровать, — вампир улыбался, не показывая клыков. Своего рода искусство. — С моей стороны была также не ревность, а уязвленное самолюбие.

— Теперь уже я ничего не понимаю, — вмешалась Надя. Я благополучно опустила разговор в машине, а речь сейчас шла именно о тех словах. — Ревность? Но вряд ли ревность бывает без любви. А уязвленное самолюбие — без определенной симпатии?

— Мне кажется, Мечислав не привык, чтобы женщина, отдавшая уже часть себя, отказала ему и отправилась в постель к другому, — прозвучал спокойный голос Даниэля.

Передо мной на стол лег четвертый рисунок. Дельфин и русалка. Красиво. Море, волны, ночь, луна и даже лунная дорожка на волнах. И два гибких силуэта — русалка, выпрыгнувшая из воды и пойманная в миг прыжка — и глядящий на нее с тоской дельфин в углу рисунка.

— Очень красиво. Ты гений, Даниэль. Впрочем, гении в быту хуже чумы, — высказалась Надя. — Намучается Юлька с тобой. Это не ешь, то не пьешь…

— Надя, — прошипела я. Вот так всегда, только поверишь, что у человека есть мозги — и он тут же спешит тебя огорчить. Ну, кто ее за язык тянул!? Теперь Даниэль расстроится!