Эди, не зная, как ему быть в этой ситуации, еще некоторое время продолжал сидеть. Но, дождавшись, когда она поравнялась с ним, сразу встал и шагнул к ней.

Елена сразу заметила его и, улыбнувшись, спросила:

— Я опоздала?

— Нет, я раньше пришел, — ответил Эди, видя углом зрения, как Даниил мгновенно шагнул в толпу и прошел мимо.

— Спасибо, я давно хотела посмотреть этот балет, но как-то не получалось.

— Очень рад, что угодил, — сказал Эди и предложил пройти в театр.

После этого она неожиданно для Эди взяла его под локоть и весело промолвила:

— Пойдемте, папин добрый друг.

«Интересно, почему она ни словом не обмолвилась о Данииле. Может быть, решила, что я не заметил ее борьбу с ним», — подумал Эди, шагая с ней рядом.

— А где мы будем сидеть, надеюсь, не на галерке? — пошутила она, легко повиснув на его руке.

— В партере, в седьмом ряду.

— Ну, вы просто молодец. Как это вам удалось?

— Тут моей заслуги нет. Просто кассирша предложила горящие билеты.

— А она красивая?

— Вообще-то ничего, но не в моем вкусе, — пошутил Эди, протискиваясь вперед.

— Эди, зачем меня обманывать насчет горящих билетов. Разве вы не видите, что все эти люди спрашивают лишние билетики?

— Им надо было в гостиницу «Россия» идти, а не здесь толкаться, — выдавил из себя Эди, наконец проложив ей дорогу к входу.

Спустя десять минут они уже были в зале.

В антракте Эди угостил Елену бокалом шампанского и шоколадом, что вызвало у нее воспоминания о трехлетней давности посещении Большого театра вместе с матерью и отцом. И она вновь загрустила.

После театра они походили по Красной площади и по предложению Эди поужинали в ресторане «Метрополь», где она рассказала о сегодняшнем приставании к ней Даниила, предлагавшего не ходить в театр, а поехать с ним на Воробьевы горы, где они могли бы хорошо провести время. На вопрос Эди: может быть, у Даниила серьезные намерения? Она резко бросила:

— Не верю я ему. Он как банный лист. И все норовит ко мне домой попасть.

— Но вы только что сказали о приглашении на Воробьевы горы? — сыронизировал Эди.

— Сначала туда, а потом — домой, — сказала она, вскинув брови.

— Видно, хотел в домашней обстановке поговорить?

— Не верю я ему, он просто неискренен. Вы знаете, о чем он у меня спрашивал?

— Нет, конечно, ведь вы же не рассказывали, — произнес Эди, сделав вывод, что действия этого парня можно будет использовать, чтобы отказаться от выполнения просьбы его отца относительно ремонта в квартире «Иуды».

— О вас спрашивал, о вас. Мол, кто этот парень, с которым ты собираешься в театр.

— Это вы ему сказали о театре?

— Да, чтобы отстал от меня.

— Извините, что его еще интересовало относительно меня?

— Спрашивал, что вы рассказывали о себе и папе. Оказывается, он знает папу.

— Елена, неудивительно, что он или еще кто-нибудь знает Александра. Ведь ваш отец известный в Москве человек.

— Понимаете, я почувствовала, что он знает больше о папе и обо мне, чем говорит. Меня это сильно насторожило.

— Мне тоже непонятен его чрезмерный интерес к вашей семье. Я уже говорил вам, что с ним надо быть аккуратней. Скажите, а вы ненароком не рассказали ему о чемоданчике и сберкнижке?

— Не-ет, что вы! Конечно нет. Я сказала, что вы друг папы, но подробностей ваших с ним отношений не знаю.

— И это его удовлетворило?

— Куда там… начал убеждать, что он волнуется за меня из-за того, что вы уголовник.

— Откуда же он знает, что я находился в изоляторе?

— Об этом и я его спросила. А он, мол, земля полнится слухами, так что остерегайся его. Но я, конечно, ему сказала, что не собираюсь никому доверяться.

— Вот это правильно. Во всем остальном вместе разберемся, я обещаю вам.

— Знаете, я верю вам. И очень хочу вместе с вами поехать к папе, — промолвила она, нежно коснувшись его руки.

— Елена, обещаю вам сделать все от меня зависящее, но сейчас поедемте, я провожу вас до дома, уже поздно.

Скоро они вышли из ресторана и на такси поехали в Кунцево. По просьбе Елены они за пару кварталов отпустили машину и пешком пошли к дому. На подходе к нему трое молодых людей пристали к ним, требуя денег на выпивку. Когда же Эди потребовал отстать, то один из них вынул нож и пошел на него, угрожая порезать на мелкие кусочки. Двое других, изготовившись к нападению, стали заходить с боков. Елена крикнула им, чтобы перестали, одного даже назвала по имени. Но это не помогло. Тогда Эди отодвинул ее в сторону, сказав, чтобы не вмешивалась, и с металлом в голосе произнес:

— Прекратите, еще не поздно отказаться от своих намерений.

— Падла, давай по-хорошему деньги или скидывай джинсу, а не то мастерну.

— Братан, чего с ним балакать, давай с ходу залетного фраерка на кукан посадим, — в один голос проскрипели его сотоварищи.

Услышав блатную речь, которая напомнила ему о днях и ночах, проведенных в изоляторе, Эди буквально озверел, что выразилось в молниеносных ударах ногами и руками в живые мишени.

В этот момент неожиданно на поле боя появилось двое рослых мужчин, которых Эди принял за подмогу своим поверженным противникам, и двинулся на них. Но они, переглянувшись между собой, тут же ретировались. Один из них уважительно произнес: «Парень, все о’кей, мы не с ними. Наоборот, прибежали, чтобы помочь. Но, как видно…» — не договорил он и, махнув рукой, последовал за своим товарищем.

Между тем Эди подхватил под руку ошарашенную происшедшим Елену и направился к дому. Только в подъезде она дрожащим голосом промолвила:

— Они хотели вас убить?

— Нет, только чуточку порезать, — пошутил Эди, пропустив ее в лифт.

— Вам смешно, а я вся дрожу, — произнесла Елена и, как в прошлый раз, доверчиво прислонилась к его груди.

Эди, ощутив это волнение, нежно обнял девушку и произнес:

— Елена, все уже позади, пожалуйста, успокойтесь.

— Я испугалась за вас, они же могли… — не договорила она, взглянув как-то по-детски ему в глаза.

— Не в этот раз, — пошутил Эди, чмокнув ее в лоб. — Так что не бойтесь, дочь моего друга, все будет нормально.

— Я верю вам, — промолвила Елена, по-прежнему глядя ему в глаза.

В этот момент лифт остановился, и она отстранилась от него.

Проводив ее в прихожую квартиры и объяснив, что ему по просьбе Александра утром необходимо встретиться с одним человеком, Эди засобирался выходить.