— Можно долго говорить о необходимости разграничивать работу и личную жизнь, — сказал мистер По. — Если я наклеивал бороду и надевал очки с синими стеклами, то превращался совсем в другого человека. В Семи Циферблатах люди надолго не задерживаются. Через пару лет почти никто и не вспоминал, что был какой-то другой Иверсен, особенно после того, как моя бедная Полли последовала за папочкой в могилу.

Понятное дело, мистеру По не хотелось вдаваться в подробности, какое же предприятие он унаследовал от тестя, а затем перестроил под себя. Думаю, лавка занималась не только шарлатанскими зельями и оберегами для легковерных. Я не могу выкинуть из головы тех здоровяков в потрепанных черных костюмах, компанию могильщиков, усердно работавших на По, и полуразрушенную ферму рядом с работным домом, психиатрической лечебницей и частным кладбищем.

Скорее всего Дэвид По и дальше процветал бы на Куин-стрит, если бы не узнал, что в Лондон прибыла чета Алланов со своим приемным сыном Эдгаром. Все эти годы он, естественно, интересовался новостями из Америки, в особенностями американцами, приезжавшими в Лондон. Как он сам объяснял, его охватило всепоглощающее желание увидеть сына, которого По в последний раз видел, когда мальчику не было еще и двух лет и он все еще ходил в платьице, как девочка.

Не вижу причин сомневаться в том, что доля истины в его словах все же есть. Как я уже говорил, наши эмоции похожи на лоскутное одеяло. Так почему же Дэвид По не мог испытывать сентиментальную привязанность к своим отпрыскам, которых так мало видел? Долгое отсутствие и незнание часто порождают нежные чувства, но у любого поступка всегда несколько мотивов. Зная мистера По, подозреваю, что он вынашивал и идею поживиться за счет мистера Аллана, поскольку прослышал, что тот богат.

Но какова бы ни была его цель, мистер По пришел на Саутгемптон-роу, где я, сам того не желая, подтвердил, что мальчик — его сын, и По выяснил, что Эдгара можно найти в Сток-Ньюингтон. Позднее он прибыл в Сток-Ньюингтон, где заговорил с мальчиками и имел ссору со мною. В тот раз он и впрямь был слегка навеселе — «когда человеку и требуется выпить, так это в такие дни». Дополнительную неразбериху внес тот факт, что мистер По близорук, да и в темных очках трудно что-то разглядеть, поэтому он спутал Чарли Франта с Эдгаром Алланом, из-за чего возникло предположение, что он интересуется именно Чарли, а не Эдгаром. Это недопонимание, не без моего активного участия, привело к знакомству мистера По и мистера Франта.

Франт увидел то, что Дэвид По хотел, чтобы он видел: американца ирландского происхождения, который не прочь выпить, по-видимому, не имеет средств к существованию и не представляет угрозы ни для Франта, ни для кого бы то ни было. Франт все это отметил, но он также увидел, что Дэвид По примерно того же роста, веса, возраста и телосложения, что и он сам. И если закрыть глаза на внешнее различие, По был идеальным кандидатом на то, чтобы заменить Генри Франта в роли жертвы убийства. Подгоняемый, без сомнения, миссис Джонсон, Франт нанял По на службу. Поздно вечером в среду двадцать четвёртого ноября Франт заманил По на Веллингтон-террас с намерением убить.

— Он убедил меня, что мы должны встретиться там с каким-то джентльменом, и выдал костюм, сказав, что я тоже должен выглядеть как джентльмен, иначе расстрою его план. Ей-богу, он считал меня круглым дураком, но на самом деле я оказался умнее его. Франт велел мне приехать на Веллингтон-террас пораньше, чтобы он мог объяснить мне свой замысел. И когда я свернул с главной дороги, он набросился на меня с молотком в руках. — Дэвид По откашлялся. — Но я ожидал чего-то подобного. Мы начали бороться, и я случайно выхватил молоток. Я не хотел убивать его. Господь свидетель, зато Франт убил бы меня при первом же удобном случае. Должно быть, я ударил его несколько сильнее, чем рассчитывал. Ведь я был, мистер Шилд в затруднительном положении, думаю, вы не станете спорить.

— Вы не хотели убивать его?! — воскликнул я. — Мистер По, вы забываете, что я видел тело!

— К моей чести, мистер Шилд, должен сказать, что я не собирался убивать его, как не собирался убивать и вас, вы поймете, когда я объясню, откуда те множественные повреждения. Когда мистер Франт умер, на нем не было ни царапинки, кроме раны на затылке. Но я знал, что ни один суд присяжных в мире не поверит, что я ударил его в целях самозащиты. Пока я думал, что делать, обыскал Франта, и мне повезло — в его карманах кое-что нашлось. Франт планировал сбежать после того, как убьёт меня. При нём было большая сумка денег, шкатулка с украшениями и письмо от его любовницы из Монкшилл. Она была удивительно неосторожна, сэр.

— И так вы узнали, что они планировали?

— Нет, тогда еще не узнал. У меня не было времени прочесть письмо целиком, но я видел достаточно, чтобы понять, какая роль предназначалась мне и что в этом деле фигурируют деньги, причём сумма намного больше, чем оказалось в карманах Франта. Я должен был занять место Франта, ну, вы понимаете, убитого мистера Франта, и тогда преследования прекратились бы. Нет, вы верите, что человеческий разум способен на такой дьявольский план? Разумеется мне требовалось время, дабы взвесить все за и против. Короче, я решил, что лучше всего следовать замыслу мистера Франта. Я обезобразил лицо и руки так, что родная матушка не узнает, — руками пришлось заняться из-за пальца. А потом я убежал — я знал, что возникнут вопросы, и мне нужно было придумать, как с ними разобраться. С вашей помощью, мистер Шилд.

Мистер По оставил след, по которому должен был пойти тот, кто займется делом Франта, след, который приведет к пальцу в сумке, оставленной у дантиста.

— Мария в «Фонтане» в Сент-Джайлс — одна из моих помощниц. Если кто-нибудь станет спрашивать о мистере Франте, она должна была отправиться на Куин-стрит и предупредить меня. И вот появляетесь вы, мистер Шилд, а не миссис Джонсон и не сыщик, как я того ожидал. Мы начинаем играть в запутанную игру. А ловко я придумал попросить Мэри-Энн дать вам рисунок, который привел вас к дантисту, а? Если бы вы не попросили отвести вас к девчонке, то она догнала бы вас сама. А потом вы нашли сумку с пальцем.

— Да, только когда я увидел на Куин-стрит, как перчатка слетела с левой руки вашего покойного тестя, я понял что произошло.

— Мне нужен был палец, — сказал По с ноткой смущения. — А рука была под рукой, простите за каламбур. Разумеется, я ужасно сожалел, что мне пришлось отрезать батюшке палец, но план был настолько хитер, что я просто не смог удержаться. Найденный палец позволял предположить, что тело на Веллингтон-террас действительно принадлежит мне, кто бы я ни был, а Генри Франт все еще жив, и он не только расхититель, но и убийца.

Обезопасив себя, насколько это возможно, мистер По обратил свой взор на Монкшилл-парк. К тому времени он уже досконально изучил письмо миссис Джонсон. Она не только ясно давала понять, что они с мистером Франтом собирались сбежать и их сбережения припрятаны где-то поблизости от ледника в Монкшилл-парк и скорее всего их нельзя будет забрать до января, но и весьма недвусмысленно намекнула на сумму сбережений, якобы достаточную для того, как выразился мистер По, «чтобы даже ангелы поддались искушению».