Где оружие Бандита, там и все остальные. Разве это не знамение, что рапира Старшего появилась первой? Одлей от счастья забылся настолько, что схватил свою королеву в объятия и хорошенько встряхнул.

Сердце Малинды замерло от неожиданного страха. Она оказалась права; значит, теперь придется пройти через весь этот кошмар.

Некромантией надо заниматься ночью. Одлей приказал Севери отправиться в Блэкуотер и предупредить человека из Ордена, если он еще там.

Остаток дня ушел на то, чтобы достать остальные мечи. Заклинатели сказали, что нужно восемь штук, после чего тихонько удалились в укромный уголок и принялись повторять свои заклинания. Пятеро юношей разделись до пояса и по очереди надрывали спины, пытая удачу. Чаще всего крюк поднимался пустым, но не всегда. Всякий раз при появлении нового клинка имя его зачитывали и опознавали владельца — со смешанным чувством радости и печали, вспоминая прежних друзей.

«Прощай»? — Это Фейртру!

«Правосудие»? — Он был у юного Орвила, да?

«Намек»? — Херрика!

«Москит»? — Москита никто не знал. Возможно, он попал сюда много веков назад. Его отложили в сторону. То же самое с «Роком»… Малинда надеялась, что им не попадется «Полет», принадлежавший некогда сэру Орлу. Он тоже где-то там.

«Молния»? — Ястреба.

— Я бы не стала его использовать.

Именно этим мечом Малинда зарубила Ястреба, но они бы ей все равно не поверили. Она оставила без ответа любопытные взгляды.

«Молнию» тоже убрали в сторону.

Так же и «Хитрость», потому что никто не мог определить владельца.

Малинда вспомнила, что «Хозяин» принадлежал Чандосу. Ей говорила Диана.

Севери вернулся и доложил, что старый сэр Кристал несет дозор на Блэкуотерской дороге. Он уверил, что его внук перегонит любую четвероногую тварь и немедленно сообщит, если на тракте покажутся какие-нибудь подозрительные путешественники.

Сгустились сумерки, а мечи перестали появляться. Потом показался «Кровопийца», принадлежавший Болту. Всего шесть. И потом снова ничего… Молодые люди поужинали по очереди, чтобы не прекращать охоту. Заклинателей пристыдили и заставили помогать. Малинда сама успешно сразилась с огнивом и зажгла огонь в горнилах.

Они пытались опускать цепь только до половины; они использовали разные крюки, но, судя по всему, остальные мечи лежали или слишком глубоко, или почти плоско, так что зацепить их не получалось. Руки Клинков раздулись от холодной воды, вспухли и стерлись о звенья цепи. Приближалась полночь — лучшее время для черной магии.

— Все бесполезно, — покачал головой Жонглер. — Шесть? Или семь?

— Семь, — ответила Малинда. Придется рискнуть и вызвать Ястреба. — Давайте последнюю попытку. — Она взяла крюк и поцеловала его. — Пожалуйста. Найди мне человека.

Уставшие парни рассмеялись. Королева опустила крюк в расселину и смотрела, как цепь быстро разматывается и пропадает в темноте. Потом Малинда попыталась вытянуть ее, но сил не хватило. Одлей и Ярый отодвинули ее в сторонку и потянули вдвоем, но и они не смогли ничего сделать. Цепь застряла. Наконец с помощью остальных удалось сдвинуть крюк, и когда он наконец-то появился, на нем висело два меча — «Скорбь» Мэллори и «Ловкость» Стальварта. Теперь были все восемь, и без Ястреба.

— Думаю, стоит немного передохнуть, — сказал Жонглер. — Мы полагаем, что ближе к рассвету наступит более благоприятное для наших целей время. Нам всем нужно повторить…

Стоявший на страже Дуб сбежал вниз по ступеням, и голос его разнесся эхом по все Кузнице:

— Мальчик прибежал! Говорит, они едут… около пятидесяти Йоменов, сразу же за ним.

Секунды важнее, чем годы. Одно мгновение может навсегда изменить твою жизнь.

Сэр Пес

— Пора уходить! — сказала Малинда. — Теперь у нас есть мечи. Подойдет любая октограмма.

— Не так хорошо! — воскликнули в один голос оба заклинателя.

— Совсем не так хорошо, — добавил Лотэр. — Они непременно ответят на зов отсюда, а вот из другого…

— Кроме того, — добавил Жонглер, — если посторонние люди будут слишком долго держать мечи, это может ослабить их личную связку с покойными.

— Тогда начинаем! — крикнул Одлей. — Никаких возражений!

Приказ обращался к Малинде.

Это настоящее безумие. Копейщики появятся в Кузнице еще до того, как они завершат первую попытку, а ведь новое заклинание почти никогда не срабатывает сразу. Люди Королевы попадут в ловушку; ее саму снова бросят в тюрьму, а потом тихо убьют. Единственный способ спастись — бежать. Но Одлей уже поставил Малинду в центр октограммы, а Севери и Чарент обвязывали огромную наковальню веревкой. Сначала королева села на чугунную глыбу, потом передумала и встала на колени. Заклинатели велели поставить мечи рукоятями вверх, но воткнуть их в каменный пол было невозможно, так что пришлось намотать толстый слой веревки. Малинда сидела в окружении стены из стали — «Ловкость», «Скорбь», «Увещевание», «Кровопийца», «Прощай», «Правосудие», «Хозяин», «Хитрость».

Она подумала о «Мече», который потерялся где-то в суматохе и теперь покоится под мутными водами Грена. Мужчины встали по концам лучей восьмигранника, как и было заранее уговорено. Снаружи им не грозила серьезная опасность. Лотэр вытянул руку со свитком. Послышалась тихая ругань, и все обернулись в сторону бывшего Магистра Ритуалов. По какой-то таинственной, никому не известной причине все колдуны пишут свои заклинания на свитках, которые имеют привычку скручиваться в самый неподходящий момент.

— Я призываю Бандита к «Увещеванию», — сказал Жонглер. — Пожалуйста, произнесите остальные имена.

— Сэра Чандоса к «Хозяину»…

— Сэра Стальварта к «Ловкости»…

И так далее по кругу.

— Благодарю вас. Теперь повернитесь лицом ко мне, ваша милость. Здесь луч смерти. Вы готовы?

Она кивнула.

— Если это не сработает… а еще сильнее, если сработает… я благодарю вас.

— Это мы должны благодарить вас, ваше величество, — сказал Одлей. — Мы…

Жонглер оборвал его речь и запел заклинание высоким, сорванным голосом. Ритуал начался.

Малинде было делать нечего, пока — если — мертвые не появятся. Не будучи чувствительна к духам, она долгое время ничего не замечала. От каменных стен и пола Кузницы веяло холодом. Из-за странной акустики звуки восьми голосов то вибрировали и отдавались эхом, то пропадали, как в зимней ночи. Люди отзывали время, отгоняли смерть. Они звали мертвых по именам, одного за другим, потом снова отгоняли смерть, призывали воздух и огонь, чтобы снова собрать духов. Снова и снова, поодиночке и все вместе, по всем сторонам октограммы.