по-настоящему, а не косметически, как это делают алхимические препараты. Да, это сработает лишь единожды; второй такой процедуры человеческое тело выдержать не может. Но я не уверен, что кому-либо когда-либо везло найти рог единорога дважды. Ну и в-третьих, рог можно продать. Я даже затрудняюсь представить, сколько бы он сейчас стоил на Большом Аукционе Других вещей в Столице. Короче говоря, единорог – это о-о-о-о-очень лакомый кусочек для охотника.

- А… ну… просто выдрать рог из туши единорога разве нельзя?

- Узнаю нашу инквизицию. – Фигаро скорчил трагическую гримасу и закатил глаза. – Всё бы вам, Френн, курочить и выдирать... Нет, на самом деле, конечно, можно. Но единорог, как бы странно это не звучало, вовсе не будет смирно стоять и ждать, пока вы его освежуете. Это довольно мирное создание, которое никогда не нападает первым... ну, если вы, конечно, не невинная девица, к коим единороги питают какую-то специфическую ненависть. Эту особенность, кстати, охотники в своё время небезуспешно использовали для приманивания единорогов, но и девицы и единороги быстро поумнели: вторые стали прятаться в тайных заповедных чащобах, а первые избавляться от бремени невинности как можно раньше. Однако упаси вас Святый Эфир нарваться на разъярённого единорога, Френн. Через пять секунд – если, конечно, вы умудритесь протянуть так долго – вы будете молить, чтобы на месте «лошадки» оказался дикий ифрит, или, на худой конец, Демон-Сублиматор. Единороги очень опасны, и в бою весьма вольно обращаются с законами физики. Убить их можно только специально заговорённой медной пулей, но для начала эта самая медная пуля должна в единорога попасть. Впрочем, это не помешало человечеству полностью или практически полностью истребить единорогов как вид. Думается мне, что если бы тараканы чего-то стоили, то сейчас их тоже днём с огнём было бы не найти.

- Ваша правда, сударь. – Старичок яростно закивал. – Всё верно говорите, вот как есть... Так вот: отправились охотники в лес. Запаслись – у-у-у-ух! Винтовки с железными пулями, амулеты какие хошь, зелья, наговоры. Один из них, что за старшего был, так и вообще на колдовстве знался. Других-то дурней, наверное, отговаривали бы всей Кальдерой, да только кто ж с такой братией спорить полезет? И оно ж ещё и шкурный интерес: первому всегда идти страшно, а когда впереди кто поопытней идёт, так оно и не боязно почти. Так, видать, думали: пойдут охотники, стоянку разобьют, местных гадов попугают, а, может, и проредят – тут уж как карта ляжет, и можно будет потом подбирать что плохо упало. В общем, ушли охотники. День нет, неделю нет. А как месяц прошел, так начали беспокоиться: не ходят так на разведку. Ну, неделя, да, допустим, или две. Это по хоженым тропам да в разведанные места с зимовкой отправиться можно, а в дичь дикую, да к Рогатой горе... В общем, судили да рядили, и решили отправить за пропавшими поисковую группу. Человек десять опытных крепких парней, да ещё пяток гвардейцев. Командир Анна, конечно, зубами скрипнула, но «дубин» своих выделила – а ну как недалеко от Кальдеры чудь какая новая завелась?

- И что? Нашли пропавших?

- В том и дело, что нашли. – Старичок горестно вздохнул. – Хотя как по мне, так лучше бы и не находили вовсе. Взяли собак, и пошли по следу – псы сразу тропку взяли, да и погоды тогда стояли тихие да ясные, снегом след не замело. День прошли, дошли до ночёвки: всё нормально, хорошо охотники ночь провели, с костром, под навесом, всё честь по чести. А на второй день вышла поисковая группа к реке. Реки, сами понимаете, у нас редкость, но, в общем, встречаются. С гор текут, понимаешь. Чего-то там такое в воде растворено, что вода не замерзает, а иногда и дедушка-водяной льду реку затворять не даёт. По-всякому бывает. Там уж, у реки, собаки скулить начали и дальше – ну ни в какую. Визжат как щенята, и задом, задом, к ногам жмутся. Гвардейцы сразу винтовки вскинули, штыки примкнули – и вовремя. Потому как выскочил из-за кустов, и прямо на них...

- Кто? – Быстро спросил инквизитор. – Лесовик? Я угадал?

- Если бы, ваша милость, если бы... Один из охотников, тот, что у них за старшого был. Весь в кровище, глаза дикие, изо рта какая-то дрянь чёрная сочится, одежда изорвана. Совсем, между нами говоря, умом поехавший стал: бросался прямо на штыки и винтовки гвардейские зубами грыз. Еле угомонили прикладом по башке, связали и пошли по его следу, благо след там был очень заметный: кровь да слизь эта дрянская, что у охотника пропавшего к тому времени уже изо всех пор лилась. И нашли остальных. Ну, что от них осталось. Ел он их, понимаете? Тела в снегу хранил, а как, значит, голод донимал, так и подъедал понемногу. Вот ведь жуть какая бывает, а? – Старичок нервно огляделся и сделал пальцами левой руки Обережный Жест.

- Что думаете, Фигаро? – Инквизитор коротко качнул головой в сторону старичка. – Я о таких случаях слышал. Но, говорят, на Большой Земле это редкость.

- А этот охотник... ну, который мозгами повредился... – следователь почесал затылок, и задумался, – он потом в себя пришёл? Или стал чахнуть, и этой самой чёрной слизью захлебнулся?

- Так и есть, так и есть, господин Фигаро! Вот как будто сами там были, право слово! – Глаза старикашки засияли; он радостно всплеснул руками. – Той же ночью пошла у несчастного горлом и носом кровь, да и помер он. Никто и помочь не смог, хотя в отряде и ворожей был, и алхимик.

- Ага. – Фигаро щелкнул пальцами. – Происки Лишённых Тел. То ли штрыга, то ли Незримый Слизень. Я бы поставил на Слизня; штрыги редко поедают тела. Они пьют кровь, причём кровь носителя. Со стороны это выглядит крайне жутко: человек, высасывающий кровь у себя же из руки или ноги. А вот Слизни твари поспокойнее: неспешно складируют трупы и лакомятся по мере необходимости. Но судьба человека поражённого Лишённым Тела заранее предрешена. Вы ничего бы уже не смогли сделать, увы.

- Хм... – Френн нахмурился. – Но как эти твари вообще попадают в тело носителя?

- Чаще всего, вместе с водой. Или с мясом поражённого паразитом животного. Но есть и такие, что способны ночью прилепиться к человеку и проникнуть в него через сон – ну,