Услышав от него мое имя, Бастиан вздрогнул.

– Кэт?

Я не могла ответить. Этот напиток не давал мне солгать, а правда…

Правда была еще хуже.

Бастиан слегка опустил голову, как будто кивок мог заставить меня говорить.

– Я никогда не говорила… – сердце подскочило к горлу, не давая произнести ни слова. Оно не билось, а просто гудело, громко и тяжело, вызывая у меня дрожь.

Его загорелая кожа побледнела на несколько оттенков. Он посмотрел на меня, а затем медленно освободился от моего тела.

Не говоря ни слова, он вышел из прихожей.

– Должен признаться, когда твой дядя написал мне, я даже не поверил…

– Закрой свой поганый рот, Робин.

Его глаза чуть не вылезли из орбит. За десять лет брака я ни разу не грубила ему – не вслух, по крайней мере.

Узрите воочию магию арианмеля и того, какие смелые вещи я теперь могла говорить.

Однако арианмель не заставил меня сказать или сделать ничего, что было бы неправдой. Я хотела Бастиана. Я была его.

Я побежала за ним.

– Бастиан, пожалуйста, подожди.

Он не обернулся.

– Прости, я не хотела… – но что-то удержало мой язык. Я хотела скрыть это от него: так приказал Кавендиш. – Я не видела его много лет.

Повязав бант на груди, я поравнялась с ним. Он даже не взглянул на меня и просто шел дальше по коридору, сжав руки в кулаки.

– Я сменила фамилию – и как будто мы и не женаты. Это всего лишь формальность.

– Формальность? – он остановился и наконец взглянул на меня широко раскрытыми глазами. – Всего лишь формальность? Кэт, у тебя с этим человеком договор, черт возьми.

– И что? – я развела руками. – Это всего лишь бумажка. Этот договор ничего не значит.

Поддавшись вперед, он навис надо мной.

– Он значит многое для меня. – Его крик отскочил от каменных стен, оттолкнув меня назад. – Это договор. Сделка. Такие вещи священны.

– И что с того, черт возьми?

– А то, что все это время я нарушал табу и даже не знал об этом. Нельзя разлучать супругов.

Я фыркнула.

– А с чего вдруг ты заговорил о правилах? И вообще, что касается «разлучать супругов», то он только это и делал на протяжении всего брака.

– Это не шутки. И это не просто правила. Мы никогда не нарушаем сделки, обещания, договоры. Как бы вы не называли эти чертовы вещи – мы их не нарушаем. «Моя кровь связана обетами» – вот, кто мы такие.

Его серебристые глаза пылали, прожигая меня, словно он прямо сейчас видел на моем лице все сделки, которые мы заключили.

– Значит, ломать руки и носы – это нормально… грозиться убить кого-нибудь – тоже нормально… а вот нарушить какой-то договор – это смертельный грех?

– Разве человек может это понять? – его челюсть подрагивала, когда он смотрел на меня три тяжелых удара сердца, а затем повернулся и устремился дальше по коридору.

Мне пришлось бежать за ним, чтобы не отстать, огибая углы на поворотах и окликая его.

– Бастиан. Остановись. Подожди.

Он не останавливался.

Мы приблизились к его покоям, и он распахнул двери.

– Оставь меня в покое, Кэтрин, – сказал он, зайдя внутрь.

– Нет, – я бросилась за ним, успев поймать дверь, пока она не захлопнулась. От удара у меня задрожали руки, а у основания ладоней выскочили синяки. – Мне надоело повиноваться. Отцу, дяде… – Я чуть было не сказала «Кавендишу», но вовремя прикусила язык. – Даже тебе.

Стоя ко мне спиной, он сорвал маску и швырнул ее на пол. Его плечи тяжело поднимались при каждом вздохе.

– Посмотри на меня.

Бастиан опустил голову.

– Я сказала, посмотри на меня.

Наконец он повернулся, и я увидела его лицо – жесткое, стиснутое, напряженное. Моргая, он перевел на меня взгляд.

Я искала в этих глазах того мужчину, которого я знала. Того, кто видел во мне не просто леди Кэтрин. Того, кто заботился обо мне в мои самые мрачные дни. Того, кто заставлял меня чувствовать – кто заставлял меня жить.

На меня смотрел незнакомец.

Я сняла маску, открывав лицо, и взглянула на него.

– Бастиан, пожалуйста…

Он вздрогнул, быть может, потому что я произнесла те самые слова. Но через секунду мимолетная слабость вновь исчезла из его глаз, сменившись острыми режущими краями – стальным лезвием, на которое я наткнулась в нашу первую встречу.

Я сделала полшага вперед, прижимая руки к груди. Внутри нее что-то разрывалось, словно там прорастали шипы.

– Ты говоришь так, будто я сделала что-то плохое, находясь с тобой, но мне кажется, что это первое правильное решение в моей жизни.

Готова поклясться, что в его стальной маске образовалась маленькая трещина.

Я приблизилась к нему вплотную.

– Возможно, мне следовало сказать тебе, но я отказываюсь жалеть об остальном, – стиснув зубы, чтобы скрыть дрожь в голосе, я выпрямилась во весь рост. – Я отказываюсь признавать, что все это было неправильно. Ты тот, кто сказал мне, что я должна жить свою жизнь – что я должна съесть свой кусок пирога.

Опустив плечи, он протяжно выдохнул через нос.

Сдается. Похоже, получилось достучаться до него. Я вздохнула, на сердце полегчало, а шипы отпали.

– О, что ж, рад за тебя, – он улыбнулся, обнажив слишком много зубов. – Пока ты ни о чем не жалеешь, все в порядке, – улыбка превратилась в оскал, когда он наклонился ближе. – Неважно, что ты лишила меня выбора, нарушать ли мне это табу или нет. Главное, чтобы Кэт получала удовольствие.

Сопя, я отшатнулась от него, словно он действительно был змеем и укусил меня.

– Скажи мне, Кэт, тебе нравилось скакать на моих пальцах, зная, что я помогаю тебе нарушить условия твоего договор?

Его слова жалили, яд распространялся по моим венам.

– Это не…

– Ты так смеялась, когда мое лицо зарывалось между твоих ног…

– Это было не так…

– …наверное, было весело знать, что я это делаю, ничего не подозревая о твоем секрете?

Теперь мои руки сжались в кулаки.

– А ты чертов лицемер.

Вот они. Последствия арианмеля.

Его глаза расширились.

Я бросилась вперед, остановившись всего в дюйме от его лица.

– Даже не пытайся притворяться, что тебе есть дело до правил и законов, мистер «покинувший дворец, сломавший два носа и одну руку, залезший в комнаты Каэлуса, связавшийся с перекупщицей и пригласивший ее во дворец».

Мой голос не принадлежал мне. Я никогда не говорила так убедительно, так зло, так… решительно.

– И, – я ткнула пальцем ему прямо в лицо, – у тебя тоже есть секреты,