я был проводником, который никогда не путешествует, — сказал Лаафиен. — Я видел будущее, но никогда не жил в нем.

— Однажды мой отец вознаградит тебя в Великой Тьме за услугу, которую ты ему оказал. Однажды, в следующей жизни, мы сможем поговорить, как когда-то у степных костров.

— Когда я думал, что ты мой друг?

— Да.

— Раньше мне нравилось разговаривать с тобой. Ты всегда так стремился учиться.

— Тебе было чему научить.

— Ты скучаешь по тем временам?

Рааку промолчал. Это была жизнь другого человека.

Лаафиен улыбнулся:

— Я не могу себе представить, что сейчас ты много разговариваешь, особенно с кем-то равным тебе.

— Мне нет равных.

— Пока. Четверо защитников Богов встретятся с тобой достаточно скоро.

— Их всего трое, и они слабеют с каждым днем.

— Нет, их четверо. И в ближайшие дни ты сам в этом убедишься.

Рааку встал:

— Ты прав. Я действительно скучаю по нашим разговорам. В то время я был невинным и еще не видел мир таким, каким он должен был стать.

Лаафиен улыбнулся:

— Помни, что я тебе говорил. Ты должен остановить смерть, если хочешь победить в Секановари.

— Если это то, что я должен сделать, я это сделаю, — сказал Рааку.

Он вышел из камеры, а смех заключенного следовал за ним по пятам.

Он направился к следующей маленькой пещере. Шар стоял в центре воды. Он значительно вырос с тех пор, как он видел его в последний раз, несмотря на то, что внутри него не было ничего живого.

В нем была только смерть.

Раку вошел в святую воду и обхватил оболочку шара руками:

— Кровь, которую я дам тебе, О Великий. Души, которые я пошлю тебе. Мое тело — твое оружие. Моя жизнь — твой дар.

Часть I

V

Потерянные и Найденные

57

Тиннстра

Северная дорога

Вода Чикара обжигала вены Тиннстры. Она больше не давала ей порыв новой энергии. Она просто поддерживала ее в движении. Бодрствующей. Настороженной. Опасной.

Она сунула пустой флакон обратно в сумочку и переменила позу. Тень среди теней. Она и шестеро выживших из ее команды находились в миле от лагеря, спрятавшись среди скал, наблюдая, ожидая, отчаянно надеясь, что эгрилы появятся. С момента последней атаки прошло семь ночей. Не слишком много времени. Совсем немного, если враги планировали атаку.

Где же они?

Джиане были уже близко к Айсаиру, и только гора Олиисиус и три дня марша отделяли союзников от их цели. Достаточно близко, чтобы эгрилам даже не понадобился Тонин для начала атаки, и все же ублюдков по-прежнему не было видно.

Достаточно близко, чтобы Тиннстра постоянно думала о том, что ей делать дальше. Ее план. Ее безумный план. Есть надежда, что Венна сумела раздобыть информацию, которая была нужна Тиннстре. Тогда у нее не будет оправдания — ей будет нужно довести дело до конца.

Тиннстра напрягла все свои чувства, пытаясь уловить вспышку боли, которая предупредила бы ее о близости врага. От нее не ускользнула ирония в том, что теперь она молилась о том, чтобы эгрилы появились, тогда как раньше молилась, чтобы они держались подальше.

Разные люди, разные времена.

Каждую ночь Тиннстра и то, что осталось от ее команды, отправлялись на охоту. Каждое утро они возвращались с пустыми руками. Теперь, похоже, им предстояла еще одна ночь, когда их старания будут напрасны.

Хуже всего было то, что Тиннстра знала, что ее команда страдает. Они поспали несколько часов перед дневным переходом, а затем еще несколько после того, как разбили лагерь, но этого было явно недостаточно, чтобы выполнять требования, которые она к ним предъявляла. Даже сейчас она знала, что по крайней мере трое из ее солдат спят на своих позициях.

С другой стороны, разве я чем-то от них отличаюсь? Тиннстра не могла вспомнить, когда в последний раз ей самой удавалось нормально выспаться; часок-другой не в счет, и она полагалась на воду Чикара больше, чем когда-либо. Вода была так же необходима, как воздух, которым она дышала, — и даже больше.

Аасгод прятал от нее воду Чикара, потому что ее оставалось совсем немного, но Тиннстра всегда ее находила. Вода как будто ее звала, и она не могла противиться этому зову. Больше всего ее беспокоило то, что в ее сумочке оставалось всего два флакона, а в коробке у Аасгода — десять. Двенадцать флаконов для нее и для Аасгода, чтобы пережить войну. Этого недостаточно — но это все, что есть. Особенно для того, что мне предстоит сделать.

Она сказала себе, что после окончания войны вода ей больше не понадобится. Она сможет жить нормальной жизнью, о которой мечтала так давно. Возможно, она сможет спрятаться где-нибудь в маленьком домике. Быть никем, ничего не делать. Никого не убивать. Анонимность.

Сосредоточься. У тебя есть работа, которую нужно делать.

Тиннстра выбросила эти мысли из головы. Во имя Богов, она устала. Ее рука снова потянулась к сумочке. Еще один флакон помог бы ей. Толчок, который не даст уснуть. Но сколько она выпила в этот день, в эту ночь? Никогда не было достаточно.

Справа от нее послышалось движение. Тавис подполз и устроился рядом с ней.

— Есть что-нибудь? — прошептал он.

Она покачала головой.

— Может быть, они нападут, пока мы будем двигаться?

Тиннстра уставилась в ночь. Почему эгрилы никогда не могут сделать то, чего я от них ожидаю?

— Может быть, мы их позовем? Вернемся? Нам всем не помешало бы немного поспать.

Это было последнее, чего хотела Тиннстра — признать свое поражение еще раз и вернуться с пустыми руками. И еще она не хотела видеть самодовольное лицо Аасгода при очередной неудаче. Он все еще был против этого плана, даже в его нынешнем виде. Только Боги знали почему. Тиннстра могла бы подумать, что он будет рад от нее избавиться, но, очевидно, это было не так.

Она вздохнула:

— Зови их.

Тавис приподнялся на коленях и тихо свистнул. Из-за укрытия поднялись пять человек. Они быстро направились к позиции Тиннстры; Тавис хлопал каждого по плечу, когда они проходили мимо, и указывал им на лагерь.

— Вы идете? — спросил он, когда все ушли.

Тиннстра покачала головой:

— Я останусь здесь еще ненадолго.

— Вы уверены? Нам сегодня предстоит долгий поход. Хасан хочет быть в Котеге сегодня вечером.

— Уверена. — Она чуть не вздрогнула, услышав