– Зато теперь дня три ничего сложнее жгуна сотворить не смогу.

– Надеюсь, и не потребуется, – сказал Дик.

Капитан ошибся.

Путь Слонов подхватил корабли. В этом месте Вестара течение проходило близ берега, голодные волны без устали атаковали скалы и песчаные пляжи, стремясь откусить кусок пожирнее. И без того огромное море вело извечный спор с землей за главенство на поверхности планеты.

Шаман стоял на баке. Не спалось. Ветерок сносил дым из трубки, маг бездумно смотрел на проплывающие пейзажи. Он добился всего, чего хотел, остался один неоплаченный долг. В родном мире друг ждет помощи, но как туда попасть? За всеми приключениями Шаман никогда не забывал, почему оказался здесь. Как там говорил Аль Мавир? Захотел в минуту отчаяния – и проскочил? Но сколько таких минут уже было? Нет, тут что-то другое… Черт, как бы потактичнее сообщить Лейле о смерти отца?

Утренний туман плыл по воде. Казалось, что корабли за-бросило на небо и они двигаются в огромном облаке. «Пушинка» почти пересекла Путь Слонов, Дик приказал выходить из течения. Гас крутанул штурвал, заскрипели снасти. Вильнув носом, шхуна выровнялась, фрегаты повторили маневр. На высокой скорости корабли по широкой дуге устремились к Танделле. Туман рассеялся. Прямо по курсу выросли мачты целого флота.

Если бы Орлик не погиб, его острый взгляд заранее различил бы опасность. Но корзина впередсмотрящего пустовала, и «Пушинка» летела прямо в ловушку. Времени, чтобы уйти обратно в течение или отвернуть в сторону, не осталось. Дик прильнул к подзорной трубе.

– Десять, пятнадцать, двадцать три корабля! Акулья морда, откуда они тут взялись?!

– Пленные невгарцы говорили, что орден собирает в Даурге флот для нового похода на Закатную Тень, – сказал Шаман. – Из Жердена им сообщили о нашем нападении, и вот они здесь. Как же я это не предвидел?!

– Не казни себя. Ты хоть и умный, но маг, а не стратег. Кстати, насчет магии…

– Сейчас я гожусь только на то, чтобы паруса палить.

– Ну хоть что-то. Эх, походили по морям, видно, срок вышел. Зарядить орудия! Даст Придон, захватим с собой пару-тройку кораблей, все не так скучно у Рогатого будет. Слушай, Шаман, я сейчас спущу шлюпку. Пока мы отвлекаем внимание, ты с Лейлой успеешь скрыться.

– Ничего подобного.

– Но это же глупо! Зачем гибнуть всем, если вы двое можете спастись? Соглашайся!

– Не мешай, я думаю.

– А, ну тогда, конечно… Только соображай быстрее, мы скоро подойдем на расстояние выстрела.

Шаман кликнул. Эйнджестик потек в руки, но цвета за-клинания, хоть убей, не выстраивались в нужную последовательность. Маг сосредоточился, пальцы задрожали от напряжения, сильно заболела голова. Нет, не выходит, энергия волшебства не слушается. Точно так бывает, когда уставший после представления дрессировщик заходит в клетку к тиграм, а они отказываются подчиняться, чувствуя, как этот человек сейчас слаб. Эйнджестик – не манна небесная, его еще нужно заставить сделать требуемое, а силы уже растрачены. Не об этой ли крайней усталости предупреждала Илия? Шаман огляделся в растерянности.

Фрегаты на всех парусах спешили к «Пушинке», на фалах трепетали флажки. Гас что-то махал в ответ, Дик застыл у штурвала. Корабли противника развернулись. Первым же залпом они с легкостью потопят шхуну, а там дойдет очередь и до фрегатов. Силы слишком неравны, остается уповать только на чудо. Шаман подумал о шлюпке, но с негодованием отверг эту мысль. Он не бросит друзей, пусть это и будет глупостью. Но Лейла! Нет, на лодке не скрыться от быстроходных бригов. О Господи, как умирать-то не хочется!

– Мастер Шаман, вы ничего не чувствуете?

– Еще как чувствую, Бурун! Задницей практически, что всем нам кирдык настает!

– Очень надеюсь, что ощущения вашего седалища ошибочны, но я сейчас не об этом. Вот опять, слышите? Словно кто по голове мягкой лапкой водит.

Шаман сосредоточился. А ведь точно! То же самое он чувствовал, когда Аль Мавир прощупывал его заклятием ключа. Неужели орден привлек на службу магов? Второе зрение показало дрожащий лучик, но тянулся он отнюдь не к вражескому флоту, а уходил прямо в море. Шаман перегнулся через борт. Из толщи воды на него уставились желтые глаза-блюдца.

– Пушок, мать твою!

В глубине колыхнулись тени – огромный спрут удостоверился, что не ошибся и это действительно тот человек, который когда-то спас его в пустыне, а позже избавил от демонического рабства. Из воды показалось узкое щупальце, маг осторожно сжал мокрый отросток.

– Привет, дружище. Как я рад тебя видеть, ты так вовремя появился! Послушай, мне нужна твоя помощь. Видишь те кораблики? Они нам мешают. Убери их с нашего пути, желательно куда-нибудь подальше.

Шаман надеялся, что гигантский осьминог, бывший когда-то симпатичной зверушкой, не разучился еще понимать человеческую речь. Так и случилось. Море заволновалось, из воды показался покатый бугор размером с небольшой остров. «Пушинка» резко затормозила, удерживаемая щупальцами, а фрегаты спешно отворачивали от возникшего препятствия. Желтые блюдца повернулись в сторону невгарцев. Плотные веки сомкнулись, а когда открылись вновь, глаза поменяли цвет на красный. Громко щелкнул клюв, наполненный тре-угольниками зубов. Спрут увидел врагов!

Тонкое щупальце мягко сжало руку Шамана. Пушок словно говорил: «Не дрейфь, я все улажу!» Отросток скользнул в воду, покатый бугор двинулся к невгарскому флоту, постепенно погружаясь в море, точно исполинская подлодка. Маг смотрел вслед, шепча благодарность Провидению. С капитанского мостика сбежал Дик.

– Тот самый спрут?

– Он, красавец! Сигналь фрегатам, чтобы не лезли, Пушок сам разберется. Героическая смерть с расчленением ядрами отменяется.

– Эх, а я только настроился! Ну да ладно, чего уж там. В следующий раз как-нибудь…

Шаман посмотрел на Дика, и оба безудержно расхохотались.

Три корабля приближались к Танделле. Маг с капитаном сидели в каюте, место боцмана пустовало. Дик решил похоронить старого друга и остальных погибших на острове, где уже покоились жертвы Невгара. Шаман вновь наполнил чарки, выпили не чокаясь. Несмотря на горечь от потери близких людей, душа пела – верной смерти все-таки избежали.

…Крайний бриг медленно разворачивался лагом к застывшей «Пушинке», когда его подхватила неведомая сила. Барабан вылетел из кронштейна и застрял в клюзе, якорная цепь натянулась как струна. Паруса обвисли тряпками и вновь вы-гнулись, но уже в обратную сторону. Бриг понесся наперерез течению, вспенивая воду. Остальные корабли подверглись той же участи. Спрут собрал их в пучок, словно Гулливер – суденышки лилипутов, и потащил на север. С треском сшибались борта, воду усеяли обломки. Два корвета и три брига затонули сразу, на остальных морякам постепенно удалось перерубить прочные цепи, но их уже подстерегала другая опасность.