украинском, который я не размовлял, хотя украиньска мова моя друга ридна мова. Это была смесь украинского, польского, и ещё непонятно чего. Такой же лингвистический конфуз у меня вышел в конце 2000-х, когда я приехал в Одессу и включил телевизор. Я вообще ничего не понял, а моя жена, урожденная киевлянка, с трудом, хотя для нас всех украинский язык совсем не чужой. Она сказала, что это – не украинский классический украинский, а какой-то канадский украинский – на таком диалекте говорили некоторые возвращавшиеся из Канады украинцы в 1960-1970-х годах. В середине 2000-х мы ездили в Киев, и уже тогда я обратил внимание, что киевская молодёжь меж собой говорит по-украински, чего никогда не было раньше, даже 1990-х. Это их право, но есть нюанс.

Насаждение украинского в качестве единственного государственного языка и вытеснение русского – самая большая глупость, которую совершили украинские власти и за которую пришлось расплачиваться Крымом, Донбассом, Луганском, и, не дай Бог, ещё этот процесс мог не завершиться. В чём же непростительная глупость?

Во-первых, если уж так приспичило объявить украинский язык приоритетным, то не надо было огород городить с разжиганием ненависти к москалям и сочинениям древнейшей украинской истории, дескать, это мы построили пирамиды в Египте, вырыли Чёрное море и родили Иисуса Христа. Со спокойной снисходительностью украинские идеологи, если б у них правое полушарие дружило с левым, могли объявить русский язык всего-навсего северным диалектом украинского, который фактически есть развитие священного старославянского языка, на котором написаны все православные книги; этот язык есть такое же сокровище, как иврит для евреев, и мы для самоидентификации предлагаем пользоваться им, потому что это обогащает нашу культуру, это круто и козырно. Провозгласить себя колыбелью всей культуры русской цивилизации, объявить себя родиной многих значимых деятелей в области литературы – от Гоголя до Булгакова и Вертинского (которые киевляне по рождению), и снисходительно, на правах древней аристократии, позволить всем говорить на любом языке – как в Канаде или Бельгии, Швейцарии или Финляндии. Тогда бы Украина сразу бы обрела статус самого цивилизованного государства, Россия бы так не бесилась, а Европа бы ставила Украину в пример странам Балтии. Я прожил много лет в Техасе – там пусть и неофициально, но испанский де факто служит вторым государственным языком, все бумаги приходят по-английски и по-испански. Куда бы ты не позвонил, сразу скажут, чтобы прослушать информацию или поговорить по-испански, нажмите кнопку два. Во всех учреждениях на ресепшенах сидят двуязычные люди. И ничего, Техас стоит.

Во-вторых, и это соображение очевидно, что на русском больше издавалось научной и учебной литературы, русский также второй язык в интернете после английского. Отсекать русский – это если и не стрелять себе в ногу, то стреноживать самого себя. И вообще, заставлять людей говорить на языке, который им неудобен и непонятен, вынуждать их детей отказываться от своего родного языка в пользу даже близкого государственного языка – это насилие над человеком. К примеру, мои дети выросли в Америке, и у них два родных языка – русский и английский. Со мной и женой они говорят по-русски, меж собой по-английски. Не вижу никакой в этом проблемы, как видел в Крыму в начале 2000-х, когда русскоязычные люди жаловались, что приезжают какие-то чиновники из Киева из заставляют их “размовляти на державной мове”. Они от этого на стенку лезли, потому что вернувшихся крымских татар никто насильственно не украинизировал.

При советской власти украинский язык никто не ущемлял. В том же Днепропетровске были школы русские и украинские, и выбор, куда дитё отдавать, был за родителями. На украинском языке издавалось много такой литературы, которой не было на русском. Например, мои родители читали в Москве американскую фантастику на украинском – у Киева было больше свободы и меньше цензуры, и там переводили интереснейшие книжки. В Москве на Арбате был Дом украинской книги. И, надо сказать, что во многих людях, живущих в России, но урожденных украинцах, таится какое-то ущемленное чувство национального достоинства. Это надо иметь в виду.

Що це за держава така?

Нынешнюю Украину в России не знают и не понимают. А там выросло уже второе поколение, которое не знало советской власти: первое поколение застало её в детстве и юношестве, им сейчас около 50 лет отроду, второе поколение вообще не знает, что такое советская власть и живет прекрасно без России и без ностальгии по СССР,.и уже рожает третье поколение, которое к России будет относиться также, как нынешние россияне к Финляндии или Польше. Кому сейчас в России есть дело, что всего лишь сто лет назад эти страны были частью Российской империи? Так и новому поколению украинцев чувства пожилых российских руководителей, тоскующих по Советскому Союзу, совершенно безразличны. Они не видят и не чувствуют никаких преимуществ жизни в братской семье славянских народов, в довесок к которым они получат ещё кучу неславянских.

В России как-то упустили этот фактор из виду, здесь всё ещё испытывают фантомные боли по отсечённым частям некогда единого тела, и это чувство культивируется опосредованно. Есть День Победы, который порохом пропах, и запах которого уже б давно выветрился, если б не острая потребность руководства России в напоминании народу, какой он великий и как СССР (втроём с США и Великобританией) наподдал немецкой армии. Для значительной части украинской молодёжи героями уже давно служат вполне реальные батальон “Нахтигаль” и Степан Бандера, а вовсе не придуманные литераторами 28 панфиловцев и Макс Отто фон Штирлиц. В России есть день Народного единства и согласия, бывшее 7 ноября. Украина не знает и не хочет знать этот советский праздник. Из общих, помимо 9 мая, остались только 8 марта, и Первомай. Новый украинский год обрамлен двумя Рождествами – 25 декабря и 7 января.

Почему два Рождества? Потому что Украина перестает быть православной, многа теперь многоконфессиональная, но прежде всего, она неотступно становится протестантской. Мало-помалу, но протестантизм вытесняет и православие, и католичество, и зависших между ними униатов. Протестанты, преимущественно церкви пятидесятнического толка, в основном харизматические, подобрали практически всё невоцерковленное при советской власти население. Нельзя сказать, что Украина отличалась большой религиозной свободой при советской власти: Киевско-Печерская лавра была комиссарами закрыта, монахи расстреляны, а открыта вновь при фашистской оккупации в 1941 и закрыта потом при хрущевских свирепых гонениях на верующих в 1961, а вновь открыта только в 1988 году. Когда советская власть ослабла, а потом издохла, Украину заполнили американские проповедники, и были открыты сотни протестантских общин. Не обошлось