– Это невозможно! Такое никто сделать не может, ни человек, ни орк, ни эльф, каким бы он сильным магом не был!

– Она святая! А святая может то, чего не может даже самый сильный маг! Святой помогает сам светлый Ирха! – благоговейно произнёс слушатель Иверт, будущий некромансер. Увидев, что завладел всеобщим вниманием, Иверт добавил к уже сказанному: – Многое из того, что делает Листик, магу не под силу! Такое может только святой… святая!

– Интересно, откуда ты это знаешь, жрецы же мне обещали об этом никому не говорить! – прищурилась Листик, а Иверт, склонив голову, произнёс: – Твои деяния, о святая Листик, говорят за тебя! Такого утаить невозможно!

– Святость не утаишь! Как шило в мешке! – блеснула эрудицией Лиша. Тиассу это почему-то рассмешило, и она тоже высказалась:

– Святость в мешке не утаишь, а святую в бочке не спрячешь, даже если эта бочка с водой!

На них укоризненно посмотрели несколько преподавателей и большинство слушателей-людей, которые чтили светлого Ирху. В их глазах Листик, действительно, была святой, и очередное чудо, ею совершённое, это подтвердило. А Листик, прикрыв глаза, словно к чему-то прислушивалась, а потом, повернувшись к мэтру Расторо, виновато сказала:

– Извините, но я сегодня не смогу быть на занятиях, мне надо туда!

Куда туда, Листик не пояснила, но по её озабоченному виду можно было понять, что ей очень необходимо куда-то отправиться. Лиша и Альен заявили, что они идут вместе с Листиком, и вся троица исчезла. Тайша, ничего не говоря, кивнула Тиассе, и та тоже исчезла. Некоторое время все молчали, а потом пепельноволосая девушка обратилась к мэтру Расторо:

– Я готова компенсировать тот убыток, что нанесла вашей кафедре Листик. Но восстановить поголовье высших зомби вам уже не получится, создать такого зомби здесь, я имею в виду в этом мире, не удастся уже никому, Листик об этом позаботится.

– Но почему? Почему этого нельзя будет сделать? Кто такая Листик, если она может воспрепятствовать… – начал Расторо, Тайша просто улыбнулась, а насторожившийся некромант спросил у девушки: – А собственно, вы кто?

Тайша посмотрела на Иртувеля, и тот её представил:

– Таиса Ланик, мэтр, ректор зелийской магической академии!

У Гийомо Расторо глаза стали круглыми, и он побледнел, видно, он хотел что-то сказать, но не смог этого сделать, только открывал и закрывал рот.

Место было довольно мрачное, очень мрачное, обычно в таких местах гнездятся тёмные силы. Так о них говорят, а вот самим тёмным силам такие места тоже не нравятся. Тёмные силы, какими бы тёмными и ужасными они не были, любят комфорт, и даже уют. Об этом и сказала Листик, когда Альен, зябко пожимая плечами, высказала всё, что она думает об этом месте. Тиасса ещё добавила, что тёмные силы, или как их ещё называют – силы зла, иногда выглядят намного привлекательней светлых, тех, которые – силы добра. Лиша тоже высказала по этому поводу своё мнение, одним ёмким и многозначительным «ага». Чем дальше девочки шли, тем мрачнее становилось ущелье, по которому они двигались. Тёмные скалы, лишь кое-где покрытые бурым мхом, почти смыкаясь, нависали с обеих сторон этого каменного коридора, иногда закрывая едва проглядывающее небо. Это небо, обычное перед входом в это ущелье, сейчас стало почти чёрным, словно там, над скалами, уже была ночь. Альен об этом и сказала:

– Было же ещё утро, когда мы вышли перед теми скалами, а сейчас уже ночь, а вроде мы идём не больше часа!

– Альен, а ты ничего не чувствуешь? – поинтересовалась Листик у огневушки, та сначала помотала головой, а потом, что-то вспомнив, сообщила, что ей страшно точно так же, как и тогда, когда подходили к болоту, что было в центре её леса. Туда-то Альен всего один раз ходила, когда по просьбе Удурга она вместе с Куржумом привела на то мрачное место Листика, такое же угрюмое, как и здесь, хотя тут нет болота – вокруг один камень. Каменный камень добавила Лиша и предложила его расплавить, превратив в огненную лаву, тогда тут будет не так мрачно. Было видно, что Лише тоже не то что страшно, очень неуютно среди этих холодных камней, то ли дело в кипящей лаве, а ведь там тоже камень! Выслушавшая этот обмен мнениями, Листик сообщила, обращаясь к Лише:

– Видишь ли, расплавить камень здесь не получится, мы сюда пешком идём, долго идём, а почему? Почему мы не вышли в этом ущелье там, где нам надо? Помнишь, как мы гнались за Таруном и он поймал нас в ловушку? Мы не могли оттуда «прыгнуть», здесь то же самое, «прыгнуть» ни сюда, ни отсюда нельзя, можно только вот так зайти, ножками.

– Листик, ты увидела блокировку? А когда? – поинтересовалась Тиасса, Листик ответила, что сразу, как решила сюда пойти. Тиасса тут же поинтересовалась, когда Листик это решила. Рыжая девочка ответила, что давно, ещё тогда, когда на болоте, в родном лесу Альен, столкнулась с костяным драконом. Вот тогда и поняла, что этих драконов несколько и второй должен быть где-то здесь, а вот где третий, она понять не может, и ещё есть один, четвёртый… Сказав это девочка надолго замолчала. Остаток пути проделали молча, что-то гнетущее и вязкое, что, понять было невозможно, словно наполняющее это ущелье, давило, заставляя девочек молчать. Листик уверенно шла вперёд, казалось, гнетущее окружение её нисколько не настораживало и вообще не волновало! А вот Тиасса опасливо оглядывалась, а Лиша и Альен, прижимаясь к невозмутимо шагающей рыжей девочке (Листик-то шла впереди), тоже оглядывались, но испуганно. Дрожавшая Альен пожаловалась:

– Мне страшно! Оно, то, что здесь, может меня погасить, и мне кажется, что это вот-вот случится!

– Может, – согласилась Тиасса и сказала, обращаясь к Листику: – У меня такое впечатление, что эту всю жуть сделала Тайша и, что совсем кажется мне бредом, ты её здесь навесила!

– Это запирающее заклинание, очень мощное, оно держит костяного дракона. Такое же было на болоте, там, в лесу. Именно оно держало того дракона, а не магическое воздействие гудурхов, тот, кто накладывал то заклинание, воспользовался силой жертвы, что принесли лесные жители, и запер этих драконов. Гудурхи думают, что это они сделали, но это не так. Они были только проводниками той силы, но и этого оказалось достаточно, чтоб их так изменить, даже искорёжить. А эти драконы, тогда ещё не костяные, были надёжно заперты, даже тот коричнево-чёрный маг, не смог их выпустить, хотя пытался.

– Как тогда… помнишь? Удург тебя позвал потому, что тот зверь, что был заточён в болоте, уже почти вырвался. Именно тебя позвал, наверное, ему кто-то сказал, что только ты того зверя можешь победить, – возразила Листику Альен, продолжая пугливо оглядываться по сторонам. Рыжая девочка ответила:

– Нет, не вырвался бы, он только начал ворочаться, потому что беспокоился. Костяной дракон почуял меня и испугался, очень испугался. А сказал Удургу… ты сама скоро узнаешь, кто сказал, и не просто узнаешь, а и сама поговорить сможешь.

Пока Листик говорила, её внешний вид словно изменился, это была девочка и в то же время нет, глаза стали как будто больше и зрачки из обычных превратились в вертикальные. Да и говорила это как бы не Листик, а кто-то другой, этот кто-то напугал Альен больше, чем окружающая жуть. Альен инстинктивно прижалась к Лише и тихо пискнула: