– Почему? Почему он тебя испугался?

– А потому, что я могла его и не отпускать, тогда бы его сущность, хуманы называют её душой, перестала бы существовать. Эта сущность без следа бы развеялась, став пылью этого мира. Это было бы справедливо, пришедший чтоб покорить мир, в нём бы и растворился. Костяной дракон почувствовал, что я могу это сделать и задёргался, а Удург решил, что тот вырывается, и испугался. А я тогда… Ты же смотрела и должна была увидеть, как перепугались гудурхи, когда разглядели, что и как я сделала, они поняли, что я гораздо сильнее, а значит и страшнее, чем тот, которого заточили в болоте. А ты, Тиасса, права, но не совсем, это заклинание Тайши, она его готовила, но накладывала не она, это сделала…

Листик не договорила, девочки дошли до конца ущелья, почти превратившегося в большую пещеру, так как скалы сверху уже почти сомкнулись. В конце ущелья, словно его продолжение, зиял чернотой вход в настоящую пещеру, довольно большой вход. Из него веяло ещё большей жутью, чем от окружающих скал. Листик, шагнув вперёд, встала напротив этого чёрного провала, а девочки, в том числе и Тиасса, попытались спрятаться за её спину, они очень испугались! Из пещеры послышалось шипение, Листик произнесла только одно слово – «Выходи!». Произнесла, не повышая голоса, но это слово покатилось по ущелью, словно громовой раскат, и грохочущим камнепадом обрушилось в пещеру. Оттуда с недовольным ворчанием, больше похожим на рёв, выполз зверь, похожий на того, что вылез из болота в «проклятом» лесу, но если тот был скелетом, то вокруг костей этого была прозрачная плоть. К тому же этот зверь был больше того, из болота. Альен не выдержала и тихонько заскулила, так ей было страшно. Тиасса выдохнула: – «Костяной дракон!». Голос неслабой волшебницы тоже дрожал, выдавая её страх. Она с места прыгнула назад на несколько десятков метров, но земли там коснулся уже дракон светло-каштанового цвета, её примеру последовала Лиша, крикнув: – «Листик, бежим», она тоже превратилась в дракона, только огненно-золотистого. Листик, не оборачиваясь, бросила: – «Правильно, так у вас сопротивляемость больше, прикройте Альен», после чего вытянула перед собой руки, словно собираясь остановить надвигающегося на девочек зверя. Альен, в ужасе глядя на это, прижалась к спине своей рыжей подруги, уже не скулила, а тихонько подвывала. Костяной дракон, словно удовлетворённый увиденным, громко заревел. С рук Листика полилось белое пламя, и она тихо, но при этом её голос перекрыл рёв дракона, произнесла:

– Уходи! Или посмертия у тебя не будет!

Дракон, на мгновение замолчавший, бросился на девочек, но завяз в белом пламени и начал таять, сначала исчезла его прозрачная плоть, обнажив скелет, затем белые кости стали прозрачными. Листик, произнеся своё обычное «ага» и сказав: – «А теперь уносим ноги и всё остальное», подхватила Альен и устремилась вверх, за ней полетели светло-коричневый и огненно-золотистый драконы. Альен, замершую от ужаса, в лапах держал изумрудно-золотистый дракон. Едва драконы вырвались из чёрного, похожего на глубокую рану ущелья, как его края сомкнулись, издав гулкий вздох. Немного покружив в небе, драконы опустились на одну из вершин, что возвышалась недалеко от исчезнувшего ущелья. Это не была настоящая вершина, просто макушка невысокой горы, покрытая травой и чахлым кустарником. Альен, почувствовав под ногами землю, перестала визжать и погасила свой огонь. Огневушка перестала пылать как костёр, приоткрыла глаза, но вместо чудовищ, в которых превратились её подруги, вокруг неё стояли они сами, стояли и улыбались. С ними никаких изменений не произошло, только Тиасса, как и Листик с Лишей, была голая. Она недовольно себя оглядела и обиженно попеняла Листику:

– Предупреждать же надо! Из-за тебя костюм порвался! Совести у тебя нет!

– Ага, – согласилась улыбающаяся Листик, видно не испытывавшая ни малейших угрызений этой самой совести, а Лиша ещё подлила масла в огонь возмущения Тиассы:

– Ага, ни стыда ни совести! А вот нечего выпендриваться, костюм, видишь ли, надела! Ходила бы как все, вот!

– Я не как все, я мэтр, мне положено пример студентам подавать, а не голой ходить, как некоторые, которым на всё наплевать! – ещё больше возмутилась Тиасса, Лиша высунула язык, чёрный и раздвоенный. Но ей этого показалось мало, девочка ещё и зашипела, громко и насмешливо, как это у неё получилось, трудно сказать, но Тиасса восприняла это именно как насмешку, в ответ тоже зашипела, но сердито. На это, широко открыв глаза, смотрела Альен, не зная, как реагировать: продолжать бояться своих подруг, оказавшихся страшными чудовищами, или рассмеяться, уж очень у них это всё комично получалось. Листик, глядя на шипящих с высунутыми языками Тиассу и Лишу, предложила Альен:

– Давай присоединимся, весело будет! Как, ты шипеть не умеешь? Ничего, я тебя научу. Язык у тебя тоже обычный? И это не беда, ты же можешь его огнём сделать? Вот давай делай! Вот так подлинней, а теперь сделай так, как будто у тебя языков несколько, давай!

Так и не пришедшая в себя после сильного испуга огневушка сделала всё, что ей предлагала Листик. Тело девочки стало таким, словно было соткано из огня, изо рта вырвалось несколько длинных язычков пламени. Альен старательно зашипела, но вместо шипения получился негромкий свист. Тиасса прокомментировала увиденное:

– Ничего себе!

– Ага! – поддержала старшую подругу Лиша, Листик удовлетворённо сказала:

– Что, страшно стало? А вы как думали, в нашем лесу и не такое можете встретить, мы себя в обиду не дадим! Правда, Альен? Видишь, как они тебя испугались!

Огневушка посмотрела на Листика и тихонько спросила:

– Кто вы? Вы же такими стали, как то чудовище, а сейчас снова…

– Альен, ты же знаешь, что я не человек, но и не один из обитателей леса. Я драклан, но не простой драклан. Я – снежный дракон. Тиасса и Лиша тоже снежные драконы, только Лиша не сразу им стала, раньше она была огненной элементалью, жила в мире Лишана. Он тогда вообще названия не имел, это был такой один большой вулкан. Да и сейчас он таким остался.

– А почему? – спросила Альен, хоть как ей ни было страшно, любопытство взяло верх.

– А потому, что она хранитель того мира, а разве такая легкомысленная особа может что-то путное со своим миром сделать? – вместо Листика ответила Тиасса. Лиша тут же показала ей язык, на этот раз язык был не чёрный, а такой, как до этого у Альен, при этом она ещё и засвистела, как огневушка. Тиасса кивнула и высказалась, что Лиша быстро учится, но только плохому, поэтому ничего путного от неё ожидать не стоит. Потом, внимательно глядя на Листика, Тиасса спросила:

– Листик, ты помнишь Лишану и как там оказалась?

Рыжая девочка обняла немного потускневшую огневушку (Альен пригасила свой огонь, она продолжала бояться этих девочек, оказавшихся такими страшными существами) и попросила ту не бояться. Ведь они же подруги, а подруг бояться не надо. Обнимая Альен, Листик говорила:

– Да, эти костяные драконы были дракланы, но это были плохие дракланы. Они хотели навредить этому миру и были за это наказаны! Их заточили: одного в болоте, а другого здесь, в этих горах. Тот, который был здесь, выбрал смерть и умер, совсем умер.