После первого же попадания итальянцы озаботились дымовой завесой, вероятность попадания резко снизилась и на «Фрунзе» временно прекратили огонь.

Новый бой «Фрунзе» начал с новым типом снарядов, и, несмотря на сокращение дистанции, вероятность поражения противника снизилась, но в среднем за бой составила 1,77%. Для «Джулио Чезаре» и «Конте ди Кавура» с их рассверленными орудиями и отсутствием воздушной корректировки вероятность поражения противника одним выстрелом в среднем за бой составила 0,56%.

И вот тут пошла потеха.

Госпожа удача решила, что мне нужно что-то вроде боя в Датском проливе, потому первый же расчет боя закончился быстро: третий залп, снаряд в крышу башни «Конте ди Кавура», взрыв погребов.

С точки зрения сюжета, это мне решительно не подходило. Выходило – замах на рубль, удар на два… по комару!

Где бой, спрашивается? Про стычки в три залпа, после которых враг бежит-бежит, отдельных книг не пишут, хотя сами события с удовольствием вспоминают. Поверить, что итальянцы продолжат сражение после потери флагмана, я никак не мог. От англичан при Пунта-Стило они уходили по куда меньшему поводу!

Ладно. Я чего-то такого и ждал. Сажусь считать…

Седьмой залп.

Прищурь глаза – и увидишь, как итальянский линкор теряет ход. Хорошее попадание, и, главное, точно такое же, как досталось недавно испанскому крейсеру… Нехорошо? Нехорошо!

Начинай сначала!

Третий бой оказался вполне подходящим, эпическая битва до опустошения погребов, но и в нем были свои странности, которые нужно было как-то объяснить.

Например, все попадания главным калибром, которых достигли итальянцы, на счету «Кавура». «Чеза-ре» в бою играл исключительно «терпилу». Я постарался прикинуть возможные причины и описал их в книге.

Тем не менее, мне остается констатировать факт – чтобы получить приемлемую с точки зрения написания книги модель боя, пришлось просчитать бой три раза.

Забегая вперед, скажу, что примерно так вышло и при работе над следующей книгой. Три раза, не считая мелких поправок.

Бои в воздухе я считал по упрощенной схеме: модель определяла лишь результаты, описание того, как они достигнуты, я додумывал сам, опираясь на описания реальных воздушных боев того времени.

Иными словами, функция от оценки обзора из кабины и скорости определяла шанс атаковать противника первым (при тактически равных условиях), функция от скорости и тяговооруженности определяла шанс выйти в хвост противнику на каждом двухминутном периоде боя, нанесенные повреждения определялись функцией от состава вооружения, возможность их пережить – функцией от сухого веса и бронирования.

Размеры самолета сказываются на шансе попадания.

Оборонительное вооружение учитывалось так же, как и ударное – только в ситуации, когда противник в хвост все-таки зашел. Калибр и расположение ударного и оборонительного вооружения – мотор-пушка, синхронные,

крыльевые, подвески, бортовые, люковые, башенные – учитывались.

Должен покаяться: получившаяся система немножко подыгрывает истребителям с хорошей скороподъемностью (и тяжелым вооружением). Причина проста: у них как правило хорошая тяговооруженность.

В итоге «Харрикейн», например, показывает себя машиной лишь чуть лучше истребителей-бипланов, проблемы с недовооруженностью итальянских истребителей вылезли в полный рост, зато греческий PZL с его пушечным вооружением оказался смертелен для всего, что в состоянии догнать.

Убедившись, что исторически хорошо зарекомендовавшие себя самолеты выглядят хорошо, а неудачные – плохо, скажем, что летчик может предпочесть И-16 24-й серии тому же «Харрикейну», я вычислил модификаторы для самолетов из мира «Фрунзе» и начал моделирование боя.

И снова вылезла проблема!

Для начала, получалось, что у итальянцев нет возможности сопровождать свои самолеты истребителями. Совсем. Их CR-42 даже с дополнительным баком, от итальянских Додеканезских островов до Салоник долететь могут только в один конец.

С другой стороны, реальные налеты на Салоники были прикрыты истребителями, а город бомбили именно соединения с Родоса, столицы Додеканез. Пришлось предположить, что сопровождение идет все-таки с другого аэродрома, а это увеличивает вероятность путаницы. В итоге получилось, что бомбардировщики подошли к порту без прикрытия – точно так, как и в реальном первом налете.

Дальше – пошло моделирование, и лишь в одном месте я кое-что изменил от руки: когда один из греческих пилотов сбил два итальянских самолета, я понял, кто этот летчик, и решил считать, что второй «кант» сбит тараном.

Так же, как в реальном бою над Салониками. Так модель ввела в повествование новый персонаж.

На случай, если кто-то из читателей захочет сам отыграть воздушный бой над Салониками (или какой-то другой), в Приложении 1 я привожу характеристики самолетов и ход моделирования.

Здесь мы разберем сражение в заливе Термаикос с точки зрения последствий, не прописанных четко в книге, и определить, насколько линейный крейсер отработал свою чудовищную цену.

Сразу определим единицы измерения, в которых мы будем оценивать эффект от применения корабля. Это – усредненные счетные дивизии.

По сути, эффект от любой военной операции может быть измерен в счетных дивизиях. К примеру, потеря или приобретение территории означает изменение мобилизационного ресурса и производственных мощностей, то есть может быть выражена в счетных дивизиях. Чисто позиционное изменение также может быть выражено в дивизиях – высвобожденных за счет лучшей обороноспособности позиции или отвлеченных на парирование возросшего множества угроз. Наконец, даже выигрыш темпа пересчитывается в счетные соединения – те, которые при ином раскладе прибыли к месту вовремя, а не опоздали к решающей схватке. Или – в наиболее остром варианте – успели бы открыть огонь, прежде чем были бы уничтожены.

Итак, для начала перечислим ближайшие эффекты от боя в заливе Термаикос.

В его продолжении, в бою у Гавдоса британский флот легко уничтожает два линкора и тяжелый крейсер. В качестве преследования происходит налет на Таранто, в ходе которого по два торпедных попадания получают линкоры «Витторио Венето» и «Кайо Дуилио». Первый поврежден несколько слабее, чем в известной читателю истории, и будет восстановлен примерно к середине февраля 1941 года, второй – значительно сильнее, а если учесть, что его и после единственного попадания из нашей истории в строй так и не вернули…

Дополнительным эффектом окажется психологическое воздействие разгрома. После всех неудачных стычек итальянцев еще можно было вывести в море, создав на кораблях искусственный, временный подъем боевого духа. Карательная, по сути, операция против Греции была тем и хороша, что позволяла без значительного риска – британские-то линкоры, по данным разведки, протирают днища о грунт в Александрии – достичь стратегического результата. Капитуляция Греции – и настроение на кораблях станет устойчиво высоким, можно планировать уже серьезные операции, предусматривающие противодействие противника.