Элс восхитился дэвской разведкой. Значит, кто-то из них присутствовал на кальзирском совете.

– Демона только помяни, – пробормотал Горт.

Эту пословицу знали во всех краях, где встречались Орудия Ночи, то есть везде, где земля еще не успела покрыться льдом.

И Горт оказался прав.

– Тут кто-то вспоминал мое имя, – просипел Дрокер, появляясь на пороге на костылях.

Его обезображенное лицо было лишено всякого выражения.

– Мы только что узнали, – отрапортовал Элс, – что в Аль-Хазен прибыли Старкден и Масант аль-Сейхан. Они надеются заманить вас в ловушку. Продолжай, Титус.

– Это еще не все.

– Разумеется. Рассказывай.

Элс надеялся, что дэву хватит ума не морочить Дрокеру голову.

– Есть и другой мастер призраков, кроме Старкден и Масанта аль-Сейхана. Но нашим людям не удалось к нему подобраться. Мы просто вычислили, что он существует, потому что в некоторые места не допускают никого.

Один из кальзирских дэвов что-то сказал. Элс не смог понять его речь.

– Волшебник, которого никто не видел, – перевел Титус, – это… иноземец… Прибыл переодетым в иноземного солдата… В Аль-Хазен приехали в основном люсидийцы, но с ними несколько инженеров и воинов из Дринджера.

– Я тебя знаю, гном? – неожиданно спросил Дрокер.

– Вряд ли, мой господин, – ответил Гледиус Стьюпо со странным акцентом, совершенно не сонсианским – такого у него Элс раньше никогда не слышал.

Все это время дэв пытался забиться подальше в темный угол.

– Возможно. И все же… Словно я тебя уже встречал. Ладно. Весьма интересно. Неужели они надеются сохранить присутствие волшебников в секрете?

Дрокер смерил дэвов пристальным взглядом, в котором читалось неприкрытое недоверие.

Консент перевел сначала его вопрос, а потом ответ дэвских шпионов:

– Праманские иноземцы уверены, что никто из кальзирцев не выдаст их патриарху. Для устрашения остальных они жестоко наказали нескольких военачальников, которые хотели признать императора.

Да уж, Безупречному это не понравится. Его-то признавать не желал никто и никогда. Взять хоть Дирецию и некоторые части Коннека, где прамане жили по чалдарянским законам.

– Еще на Аль-Хазене лежит заклятие, – продолжал переводить Титус. – Оно скрывает почти всех иноземцев.

Тейдж решил, что здесь кроется что-то еще.

– Но тех, кто ведет себя непредсказуемо, долго не скроешь, – добавил Консент, – и тех, кому нужна еда, тоже. Особенно в такие тяжелые времена.

– Как сюда попали эти дэвы, – спросил Дрокер, – если этот твой волшебник настолько могуч?

Элс понимал, почему так волнуется Дрокер. Ситуация стремительно накалялась.

Но и Титус это понимал.

– Эти двое смогли выйти из города, потому что они агенты мафти Аль-Хазена. Мафти думает, они отправились шпионить за чалдарянами в Фиральдии.

На лбу юного дэва выступили капельки пота.

– Понятно, – сказал волшебник.

Его ненависть, видимо, сдерживало только то, что Титус прямо и открыто отвечал на все вопросы.

– Понятно, – повторил Дрокер. – А сможешь ли ты доказать мне, что они сейчас предали своего мафти ради нас, а не наоборот?

Уже все, кто был в комнате, понимали, что речь идет о жизни и смерти.

Но Титус Консент, этот, в сущности, мальчик, сумел подобрать правильный ответ:

– Нас интересует лишь наш народ, господин. Как говорится, слепой… Прошу прощения.

– Продолжай, я помню о своем глазе.

– В трудные времена дэвам приходится приносить пользу чужакам. Как закончится эта война – уже ясно. Чалдаряне победят. А мы сделаем так, чтобы это случилось как можно быстрее и безболезненнее и тем самым постараемся уберечь наш народ от больших горестей.

– Хороший ответ, – кивнул Дрокер. – Я…

Но тут его скрутил приступ кашля. Лицо его страшно покраснело.

– Хект! – прохрипел он через минуту. – Разберись с этими дэвами. Да смотри в оба, не дай им себя надуть. Ведь эту же сказочку они будут рассказывать кальзирцам. Готовься к выступлению.

Он вышел из церкви, по-прежнему кашляя.

Бледный как смерть Гледиус Стьюпо выступил из темного угла. От ужаса он едва дышал. Пинкус Горт тоже казался напуганным – все это время он старался выглядеть как можно незначительнее и незаметнее, чтобы не привлекать внимания волшебника. Именно из-за присутствия Горта Стьюпо не стал ничего говорить Элсу, а лишь спросил:

– Ты не заметил, у него шла кровь? Он же не плевал кровью?

– Нет, – ответил Элс. – А в чем дело?

– Недавно по Шелковому пути к нам принесли какую-то новую заразу с запада, больные кашляют кровью.

– Похоже на воспаление легких, – пробормотал Пинкус.

– Что-то ты притих, – поразился Тейдж.

– Не очень-то хотелось открывать рот.

– В первый раз с тобой такое. Слушай, Гледиус, а в словах Дрокера есть резон. Чем ты можешь доказать, что это не западня?

– Вы сами все слышали, – сказал Титус Консент. – Исход войны предрешен. Победят император и патриарх. Самое главное для нас – уменьшить страдания нашего народа, насколько это в наших силах. А для этого мы должны стать надежным союзником победителя.

Он что-то сказал кальзирским дэвам, те заволновались.

И достали карты. Да не одну или две, а целый ворох – крупных, мелких, подробных и очень подробных, со всеми тщательно прорисованными деталями. Там было почти все, что Элсу требовалось знать о тех краях, через которые предстояло идти его полку, и о подступах к Аль-Хазену.

– Ну как, Пайп, ты доволен? – поинтересовался Горт спустя пару часов.

– Я в восторге. Лучше, чем брачная ночь. Просто великолепно. Господа дэвы, извините за подозрительность. Пинкус, нужно показать эти карты всем нашим командирам. Титус, насколько я понял, у тебя уже готов план переброски на юг.

– Не план, а скорее общая схема, полковник. В наших условиях трудно составить подробный план.

– Прекрасно. Общая схема – это то, что нужно.

– У нас и схемы-то обычно никакой нет, – встрял Горт. – Пайп, этот парнишка – просто клад. Очуметь можно.

– Ты его засмущал совсем. Завтра он потребует прибавку к жалованью.

– Собираешься всю ночь корпеть над картами? – поинтересовался Стьюпо. – Тем из нас, кого в лагере не знают в лицо, лучше побыстрее исчезнуть. Особенно этим двоим. Тут вполне могут шастать кальзирские шпионы.

– Пинкус, сделай так, чтобы эти дэвы исчезли с глаз долой. Придумай, что наврать, если кто-нибудь будет ими интересоваться.