Громогласный рык заставил подскочить даже виконта. Они с Эошем стремительно развернулись и увидели очень злого повелителя, который прижимал к груди сосредоточенную Дариласу.

— Моего помощника ко мне живо! — рявкнул он.

Один из стражников мгновенно отделился от дверей и бросился вверх по лестнице мимо повелителя. А Дейш подхватил Дариласу под мышки и понёс её наверх таким образом.

— Что это? — коротко спросил виконт Эоша.

— Не переживайте, это всего лишь инстинкты, — спокойно ответил лекарь.

Виконт нахмурился.

— Это сложно понять со слов. Это нужно видеть и привыкать к этому.

Шерван подумал и кивнул, продолжив свой путь. Эош последовал за ним.

Дейширолеш приполз с Дариласой на руках в ту же комнату, где оставил опекунов. Они продолжали разговор, начатый с ним, но уже на повышенных тонах.

— … почему это ты должен давать самое большое приданое?! — с возмущением спрашивал Вааш Роаша.

Дариласа не понимала, о чём они так громко говорят, и обеспокоилась. Но обеспокоили её не громкие голоса нагов и их недовольные физиономии, а то, что она до сих пор не понимает по-наагатински. Как она со своим ребёнком будет общаться? Он же будет наследником наагашейда, он должен говорить на языке своего народа, а не своей матери. Надо очень срочно озаботиться этим вопросом.

Увидев их, наги умолкли. Вааш ехидно осклабился.

— Дариласк, а мы тут подумали и решили предложить тебе…

Что они там решили ей предложить, Вааш закончить не успел. За Дейшем и Дариласой в комнату вошёл дядя девушки. Наги насторожились, как один, и почти одновременно поднялись, молча приветствуя гостя. Роаш побелел и посмотрел на Дариласу с почти заметным отчаянием.

Дейширолеш поставил девушку на пол, но продолжал придерживать её за талию, еще и хвостом обвил. Так ему было спокойнее. Дариласа же поочерёдно посмотрела на опекунов, а потом на дядю и не уверено представила их друг другу.

— Это мой дядя виконт Шерван Женайский, — сказала она опекунам. — А это мои опекуны. Это наагариш Роаш део Фашшей.

Бледный, из-за этого еще более рыжий Роаш кивнул. Он не сводил с виконта напряжённого взгляда. Смешанные чувства одолевали его. Он одновременно опасался, что этот мужчина заберёт у него Дариласу, и в тоже время испытывал вину за то, что сам посягнул на право быть её опекуном. Но если король волновал его только до первой встречи, а потом вызывал безразличие, смешанное с каплей презрения, то виконт вызывал в нём чувство уважения и любопытства.

— Это наагариш Делилонис део Ошадаран.

Делилонис почти безмятежно кивнул дяде Дариласы. Он привык держать свои эмоции в узде. Тем более он не опасался, что этот человек сможет забрать девушку. Слишком сильно она привязана к этому месту. Но реакция виконта его всё же волновала.

— Это наагалей Ваашлед део Онсаш.

Лицо у Вааша было таким же хмурым, как и у самого виконта. Мужчины смерили друг друга взглядами и почти одновременно кивнули.

— Дядя погостит здесь три недели, — довольно сообщила девушка.

Дейширолеш с удивлением посмотрел на неё. А Дариласа перевела дух. Всё, можно теперь помолчать. Давно она так много не говорила.

— Как замечательно, — улыбнулся Делилонис. — Я покажу вам здесь всё.

— Я сам, — оборвал его бледный Роаш.

Вааш посмотрел на него с возмущением.

– Ρоаш, а ты не обнаглел? И приданое самое большое хочешь всунуть, и единственного родственника Дариласки к рукам прибрать… — он прервался, получив ощутимый тычок в бок от Делилониса.

Шерван внимательно осмотрел каждого из них и остановился на Роаше.

— Буду благодарен за помощь.

Вааш закатил глаза к потолку. А Дариласа хмурилась, пытаясь сообразить, о каком приданом идёт речь. Она вопросительно посмотрела на Дейша и тихо спросила:

— Приданое?

— Понятия не имею, о чём они, — повелитель лучезарно улыбнулся ей. — С ума, наверное, сходят.

А Шерван в этот момент вступил в беседу с опекунами. Если, конечно, его скупые фразы можно было обозначить, как участие в разговоре.

— Сразу трое… — задумчиво протянул виконт. — Так принято?

— Нет, — громыхнул Вааш. — Но с ней разве один управится?

Сказал и чуточку смутился: перед ним как раз стоял человек, который с этой задачей справлялся в одиночку. А Шерван нахмурился и выдал:

— Это от безделья. Загрузить делами, и ни на что другое времени не останется, — поделился он опытом.

Дейш заинтересованно посмотрел на него. А виконт слегка склонил голову.

— Благодарю за то, что присмотрели за ней, — тихо, но весомо сказал он опекунам. — Надеюсь, что и в дальнейшем вы не оставите её без внимания.

И опекуны оживились. Даже щёки Ρоаша слегка порозовели. Правда, наагашейд помрачнел. Ему так и хотелось сказать, что забота о Тейс — это теперь исключительно его прерогатива. Но он решил не нагнетать обстановку.

— Конечно, — заверил виконта Делилонис. — А сейчас не хотели бы прогуляться с нами? Или, может быть, посидим здесь и всё обсудим?

— Я ещё не завтракал, — выступил за второй вариант виконт.

Дейширолеш подавил тяжёлый вздох. Он надеялся оставить виконта с этими тремя, а самому вместе с Тейс уползти. Но, видимо, придётся сидеть здесь. Тейс же так хочет, чтобы он понравился дяде. Хотя самому Дейшу плевать, что о нём подумает виконт.

— Эээ… мне придётся покинуть вас, — промямлил Вааш. — Я… домой мне надо.

На лице Делилониса возникла наиехиднейшая улыбка.

— К жене? — предположил он.

— К жене, — не стал скрывать Вааш.

Таврида и так очень сильно расстроилась, когда он вчера засобирался во дворец. А он ещё тут и на ночь остался. Страшно подумать, что она там могла напридумывать в его отсутствие.

На выходе из зала он столкнулся с Ссадаши. На лице парня был написан живейший интерес. Миссэ и Доаш только что скупо поделились с ним новостью, что госпожа за время его отсутствия успела стать женой повелителя. А он всего-то уехал на один день. Сопровождал отца в одну деревушку. Там когда-то жила его мать.

Парень подождал, пока Вааш закроет дверь, и тут же напустился на него с вопросом.

— Наагалей, госпожа действительно вышла замуж за повелителя?

Он беспокойно и немного жеманно зашевелил цветными пальчиками в воздухе. Вааш как-то напряжённо посмотрел на эти пальчики.

— Ага, — подтвердил он, — и еще наследника теперь ждёт. Сбылось предсказание, мать его… — припомнил он гадальные чашки.

Лицо парня приняло восторженное выражение. Он сцепил пальцы между собой.