Темный Бог проревел:

– Ты очень силен! Иди ко мне, тебе будут открыты все тайны мира!

– Нет, – отрезал Логирд.

Из его пальцев непрерывно били черные молнии, воздух трещит, пахнет озоном, а Темный Бог в облике раскаленного облака плазмы покачивается, закрывшись неким силовым полем, как щитом. Затем оранжевый цвет перетек в слепяще-белый. В шаре вспыхнуло, он медленно превратился в человеческую фигуру из кипящего огня, вдвое выше меня ростом, без лица, но с огромными руками.

Вытянув одну руку, он закрывался широкой ладонью от черных молний, а другой вытащил из своей груди раскаленное добела копье и, задержав дыхание, метнул в некроманта.

У нас вырвался общий крик, копье ударило Логирда с такой мощью, что треск оглушил на полмили вокруг. Некромант упал на колени, но рук не опустил. Молнии из его ладоней с силой врезались в Темного Бога, выжигая в нем ямки, и не давали подступить ближе. Один из священников, громко читая молитву, сумел подбежать к ним и, мгновенно охваченный огнем, торопливо подхватил с земли сухонькое тело Инквизитора. Ему навстречу вылили ведро воды, повалили и начали сбивать огонь.

– Покорись! – проревел Темный Бог. – Покорись моей воле!

Мы все услыхали задыхающийся голос Логирда:

– Ни…за…что…

Темный Бог наконец сумел проломить сопротивление и подошел к некроманту вплотную. Белые плазменные молнии били в огненного человека со страшной силой, подбрасывали и снова ударяли о землю. Затем из середины груди огненного человека протянулась багровая молния, похожая на ветвь дерева, острый кончик вошел в раскрытый рот Логирда.

До нас долетел запах горящего мяса.

– Ты еще можешь! – услышали мы грохочущий голос. – Я приму тебя!.. Правая рука…

– Ни…за…что…

Голос прервался, Логирд задергался, мы буквально ощутили, как все его силы переливаются по огненной ветке в огненное чудовище. Запах горящей плоти стал сильнее, Логирд рухнул на землю, вытянулся и замер.

Красная ветвь, теперь больше похожая на щупальце, начала покидать его тело, укоротилась и втянулась в грудь Темного Бога. Он поднял голову, страшный горящий взгляд отыскал застывшую в ужасе группу людей.

– Я выпил его силу, – проревел он издевательски, – как у всех, кто противился мне. И моя мощь возросла еще… А вы, мелкие мошки, для меня – сладкий мед…

Отец Дитрих тяжело дышал, сидя на земле и прислонившись к ногам спасшего его священника. Тот мученически поднял над головой крест. Оставшиеся прижимали к груди кресты и громко читали молитвы, но я видел в их глазах лишь готовность умереть за веру.

Я обреченно выхватил болтеры и открыл стрельбу. Стальные болты уходили в багровое тело и пропадали в нем бесследно. Темная злоба поднималась во мне, заглушая искры рассудка.

Я закричал, срывая голос:

– Что ты знаешь, насекомое, о тьме?.. Что ты можешь знать, амеба жалкая, о Хаосе, от имени которого раскрываешь пасть?.. Дурак, тупой дурак…

Темный Бог захохотал, болтеры в моих руках раскалились, мои руки против воли выронили их, я вскрикнул. Оба моментально расплавились, превратившись в ярко-оранжевые шарики металла, что задрожали на земле, словно исполинские капли ртути, но быстро потемнели и застыли.

Боль прошла, я с силой метнул молот. Он ликующе унесся, хлопая рукоятью по воздуху, словно догоняющий утку сокол, блеснул металлом и победно влетел в тело из кипящего огня.

Я стоял с вытянутой рукой, ожидая возвращения. Ноги трясутся, словно впервые в жизни встал на коньки, острая боль пронзила руку. Я вскрикнул, средний палец опоясала полоска обугленной кожи. Пораженное место моментально стало багровым, розовым, и боль стихла.

Темный Бог замер на миг, но тут же злобно зашипел, как змея, размером с горный хребет, пошел на меня неспешно, но с астрономической неотвратимостью.

Я вскинул кулак навстречу.

– Стой!..

Боль стегнула снова, я охнул, кольцо на безымянном превратилось в лед, вонзилось в кожу ледышками и осыпалось мелкими крупинками. Темный Бог остановился… но снова на одно мгновение, будто ощутил крохотное сопротивление и удивился ему.

Он что-то сказал грохочущее, жгучая боль охватила все пальцы. Я заорал, затряс рукой. Во все стороны полетели оранжевые капли расплавленного металла.

Темный Бог издевательски крикнул:

– Смертный!.. Мечтал остановить этими жалкими кольцами?

Расплавленный металл сжег кожу и плоть до самых костей. Пальцы спешно восстанавливались, а я выл от боли и ужаса, разом потеряв все волшебные кольца, даже кольцо Всевластия, которым воспользоваться так и не успел…

Молот не вернулся, и даже крест, который отец Дитрих передал мне, как ценный дар Ватикана, накалился и жжет кожу так, что слышу запах гари. Я выхватил меч, готовясь сойтись врукопашную, терпел дикую боль, сцепив зубы, и вдруг по груди потекли обжигающие капли.

Цепочка вспыхнула и испарилась, а капли металла, что остались от креста, протекли дальше, прожигая в коже и мясе канавки. Затем боль утихла, а я не отрывал взгляда от огненной фигуры.

– Моя власть! – проревел он и подошел ко мне вплотную. – Отныне и навеки!

– Да? – прохрипел я. – А попробуй вот этого!

Я щелкнул пальцами, между нами возник красный демон. За моей спиной ахнули, Террос тоже остановился, огромная башка повернулась, и хотя глаз нет, я чувствовал, что всматривается очень внимательно.

– И что? – рыкнул он.

– Он тебя уничтожит! – крикнул я. – Иди и вернись в свое подземелье!.. И останешься жить!

Террос загрохотал, как железный метеорит, размером с планету:

– Уничтожит?

– Да!

Огромные огненные лапы сомкнулись с двух сторон на красном демоне. Тот оставался на месте, я затаил дыхание, Терросу не удается его даже сдвинуть с места…

Красный демон внезапно исчез. Террос захохотал, но вздрогнул всем телом, когда лезвие меча Арианта вошло в его живот по самую рукоять. Я ощутил сопротивления не больше, чем если бы пронзил бы горячий воздух.

Огненная фигура опустила голову, я чувствовал, что ужасный бог вперил взор в меч. Нечеловеческий голос проревел:

– И что?

– Подохни, – сказал я с ненавистью.

– С какой стати? – поинтересовался он.

Меч вспыхнул и превратился в легкий дымок. Я едва успел выпустить рукоять, она расплавилась и взвилась паром. Надо мной прогремел издевательский хохот. Чудовищная лапа упала мне на плечо, мгновенно сожгла камзол. Горящие лохмотья скользнули, опадая, по груди и животу. Я дико заорал, бросился вперед, как я полагал, ухватил эту сволочь и начал уничтожать, а на самом деле упал на колени, голова запрокинута, рот открылся, и все видели, как между огненным гигантом и мною затрепетала багровая молния, превращаясь в широкий рукав, вошла в рот их вожака, гроссграфа, лорда-протектора и даже майордома, его тело задергалось, не повинуясь собственной воле.