Я подошла к воде. Там играли дети, их лица были разрисованы как мордочки разных зверей. Они играли в салочки. Они использовали меня, чтобы спрятаться от водящего. Девочка с щечками, разрисованными под тигрицу, бежала за мальчиком, украшенным перьями. Он бросился за ангар, и она побежала за ним, топая по земле ножками.

Ангар! Он выглядел точно также, как тот, который Ливай открыл, когда мы с ним поплыли на байдарке в эбердинский кинотеатр.

А что, если бы я смогла доказать Ливаю, что он многое для меня значит? Он делал вид, что ему все равно, что случится с могилой его матери, но в глубине души я знала, что это брехня – брехня в целях самозащиты, которая всегда так хорошо удавалась мне самой.

Я должна была проверить, сдержал ли губернатор Уорд свое слово.

Кладбище располагалось на холме. Возможно, вода его еще не покрыла. Я могла увидеть, копали ли там. Если губернатор сдержал свое слово, в земле должны быть ямы.

Я должна была попытаться хоть что-то исправить.

Пока детишки, прервав свою игру, уставились на меня, я открыла двери ангара и стащила с одной из находящихся внутри стоек байдарку. Затем я залезла в нее и оттолкнулась веслом от берега. Я собрала волосы в хвост, подняла весло и начала яростно грести прочь от берега.

На празднестве было полно полицейских – вероятно, они надеялись предотвратить возможные протесты, – но на воде, похоже, никого из них не было. Во всяком случае, в том направлении, куда гребла я, подальше от плотины, туда, где, как я надеялась, раньше располагался Эбердин.

Вероятно, у меня ушел час. Может быть, два. Я все еще слышала, как вдалеке играет оркестр, но я была слишком далеко от берега, чтобы видеть стоящих на нем людей. Я проплыла мимо нескольких домов, которые так и не снесли. Я посмотрела вверх, на холм, надеясь увидеть свой дом, но не смогла – в воздухе стоял туман.

Внезапно меня охватило сомнение. Если я все-таки обнаружу, что захоронения остались на месте, сказать ли об этом Ливаю? Следует ли мне солгать, чтобы защитить его?

Это не имело значения. Я просто должна была сделать это. Должна была освободиться от того, что меня мучило, что бы это ни было.

Я начала грести еще более остервенело.

Мне показалось, что я уже подплываю к кладбищу, когда на некотором расстоянии от себя я увидела другую байдарку. Меня поймали на месте преступления. Я попыталась изо всех сил грести в сторону, но к тому времени я так устала, что уже почти ни на что не была годна.

Байдарка быстро меня нагоняла. Я поняла, что бежать бесполезно, и подняла руки вверх. Арестуйте меня. И тут я увидела…

Это был Ливай. Наверное, он был также потрясен, увидев здесь меня, как и я.

– Кили, какого черта ты здесь делаешь?

Парень выглядел усталым. Его волосы отросли. Они были шелковистые, мягкого темно-русого цвета.

– Ливай! Я плыла сюда, чтобы убедиться, что они выполнили свое обещание.

Наши байдарки медленно двигались друг к другу. Только Ливай и я, плывущие над тем, что было нашим домом.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я его. – А твой отец знает, что ты вернулся? Я только что с ним говорила. Спрашивала его о тебе.

– Нет, он не в курсе. В сущности, я не планировал сюда вернуться. Но вчера вечером… я не знаю. Я просто сел в машину и поехал. Десять часов спустя… я добрался. Я приехал сюда ради тебя, Кили. Просто я не думал, что ты будешь здесь.

– Я не понимаю.

Как Ливай мог быть здесь ради меня и в то же время думать, что меня здесь не будет?

Парень сделал глубокий вдох:

– Я был так зол, когда ты украла ту карту у моего отца, что нарочно не сказал тебе чего-то очень важного.

– И чего же?

– Когда я был в доме у Морган, я увидел, что она тебе кое-что оставила.

О, боже… Я вспомнила, как Ливай попросил меня войти и на что-то посмотреть.

– Что? Что это было?

– Это был конверт, а на нем твое имя.

Возможно, прощальное письмо со списком причин, по которым Морган больше не может быть моей подругой. Но даже если это так, это дало бы мне чувство какого-то завершения и успокоения.

– Ты прочел его? Что в нем говорилось?

– Нет, я оставил его там, где нашел. На полу. Я собирался сказать тебе о нем, когда ты пришла в тот вечер. Но потом все так быстро случилось, и таким способом я тебе отомстил.

– Что ж, теперь его, вероятно, там уже нет.

– Еще есть шанс найти его. Прежде чем уехать из города, я сходил и посмотрел, взяла ли ты его. Когда я увидел, что оно все так же лежит на полу, я положил его в водонепроницаемый пакет, закрывающийся на струну, и приклеил его клейкой лентой к лопасти вентилятора на потолке спальни Морган.

– Ты серьезно?

– Да. Я вообще-то не хотел вмешиваться, но подумал, что это даст тебе больше времени.

– Только я не знала, что там есть что искать, Ливай. С тех пор я ни разу не разговаривала с Морган, ни единого разу.

– Этого я и боялся, – смутился парень. – Поэтому и вернулся.

Наши байдарки начали отплывать друг от друга, поэтому Ливай схватился за нос моей байдарки и подтянул ее к своей, так что теперь мы качались на волнах бок о бок.

– Хотя мне неприятно то, что ты сделала, я не могу притворяться, что могу жить с таким грузом на совести. Я не такой. Я знаю, как много Морган для тебя значит. Поэтому я проехал всю ночь. Я думал, что, по крайней мере, попытаюсь достать ее письмо для тебя. – Ливай опустил глаза. – Но я плаваю здесь уже несколько часов… Я почти уверен, что ее дом уже затопило.

Из глаз моих покатились слезы.

– Спасибо тебе. Спасибо, что попытался… Это больше, чем я заслужила, Ливай, – пробормотала я.

– А ты почему здесь? – спросил он.

– Я хотела проверить, сдержал ли губернатор Уорд свое обещание перезахоронить останки. Только я никак не могу найти кладбище. Я уже понятия не имею, над какой частью города мы плывем… – Я не могла оторвать взгляда от Ливая.

– Он сдержал свое обещание. Отец его заставил сделать это. – Ливай немного склонил голову набок. – Но я думаю, он бы этого не сделал, если бы не ты.

Мы танцевали на волнах в своих байдарках. Мы