Небольшой взрыв сотряс воздух, в ушах зазвенело. Оторвав взгляд от мокрого ковра, я увидела еще одну лужу зеленой слизи, сползающей по темной панели и въедающейся в нее. Черт побери, чему их научил Ал?

Я перекатилась — интуиция подсказала мне, что сейчас прилетит еще.

— Идиот! — заорала я, вскакивая на ноги и ругая себя за привычку разговаривать во время драки и хорошего секса. — Хочешь от меня кусок? От вот этого? Я тебе его в глотку забью!

В приступе непростительной трусости Том толкнул ко мне своего последнего ученика. Он свалился к моим ногам, умоляя о пощаде, и я выстрелила в него сонным зельем — другой пощады я сейчас дать ему не могла.

— Твоя очередь, малыш! — проворчала я, прицеливаясь. Спустила курок — и вокруг Тома выросла зеленоватая стена безвременья.

Я прыгнула вперед и остановилась, размахивая руками, когда сообразила, что поздно. Том восстановил круг, в который меня вызывали, и встал в его центре. Одна свеча опрокинулась и скатилась с помоста, оставляя след расплавленного воска и тонкую струйку дыма.

Этот невыносимый тип тяжело дышал, недоумевая, упираясь локтями в колени и стараясь успокоиться.

— Ты нарушил слово, — выдохнул он, сверкая диким блеском карих глаз. — А этого нельзя. Теперь ты мой. — Он улыбнулся. — Навсегда!

Я посмотрела на него, поставив руки на бедра:

— Если вызываешь демонов, кусок дерьма вонючего, то сперва проверяй, кто к тебе явился, а потом уже выпускай.

Он повернулся к помосту лицом, и лицо это было лишено всякого выражения.

— Ты не Ал!

— Динь-динь-динь! — передразнила я голос шоумена. — Приз — в студию! — Меня трясло, но было до неприличия приятно видеть, как дошло до Тома, что он на полной скорости врезался в кучу демонского дерьма размером с Манхэттен. — Имеешь право хранить молчание, — добавила я, — а все, что ты скажешь, будет вставлено в мой рапорт, и ты сладишься еще быстрее.

Том красиво-красиво позеленел.

— Ты имеешь право на адвоката, но, судя по этому подвалу, у тебя не хватит десятой доли тех денег, что на такого хорошего адвоката нужны.

Он открывал и закрывал рот, глядел то на меня, то на женщину у двери.

— Кто ты? Я вызывал Алгалиарепта, — прошептал он.

Я с шипением втянула воздух.

— Заткнись! — выкрикнула я, ударив в развороте по пузырю ногой. — Не называй этого имени!

Это теперь было мое имя. Мое, и всякий, кто его знает, может вытащить меня внутрь защитного круга. А что будет, когда взойдет солнце, я даже думать боялась.

Том уставился на меня:

— Морган? Как вы… Вы убили Алгалиарепта! Убили демона и взяли себе его имя!

Это вряд ли, подумала я. Скорее я взяла себе имя демона и убила себя. Может, Айви была права, и надо было попытаться прикончить Ала. Тогда моя гибель произошла бы быстрее, не было бы сейчас всей этой ерунды, с которой приходится разбираться.

— Без волшебной палочки ты совсем не так крут? — спросила я, услышав откуда-то гудение интеркома, едва слышное за рыданиями женщины у двери. Том выпрямился, и я толкнула его пузырь, радуясь, что он не обжигает. — Отлично, — сказала я, потом в досаде стукнула ногой по барьеру еще раз.

Том отпрянул, чуть не влетев в собственный круг, отчего тот бы рассыпался. А я пошла вокруг него прихрамывая, а интерком тем временем гудел. — Привыкай, Том. Ты долго-долго будешь сидеть в клетке.

Но взгляд у Тома стал хитрым, и я вспомнила, что он умеет перемещаться по линии. Я уставилась на него — а он улыбнулся шире. Нет, он не станет этого делать. Ведь Ал — его контакт среди демонов? Том не рискнет. Ал почувствует и в ту же секунду на него навалится. Да, но Ал за решеткой, так что это может ничего не значить…

— Нет! — крикнула в отчаянии, не зная, как ему помешать. Собравшись с силами, приложила левую руку к барьеру и толкнула — теперь я знала, как это бывает. Я сломала однажды его круг, а этот, без одной свечи, уже ослаблен. Я смогу. Только как это сделать?

Аура горела огнем, я стиснула зубы, глядела на Тома из-под распустившихся прядей волос, тяжело дыша, пыталась поглотить его силу. Взять под контроль линию, к которой он подключился — всю линию.

Что-то сместилось, будто все поле стало прозрачным. Я посмотрела на Тома — у него глаза стали круглые: он тоже ощутил. А в следующую секунду он исчез. Обрамленный аурой щит безвременья испарился, и я полетела вперед.

— Да будь оно все проклято! — заорала я, восстанавливая равновесие. Повернулась, увидела глядящую на меня бедняжку — она даже перестала рыдать. Интерком продолжал жужжать, и я встала, выставив бедро и держась за лоб здоровой рукой. Могла же его взять, так нет — надо было мне читать монологи. Черт побери, в следующий раз такого не сделаю.

Но эта бедолага все еще сидит у дверей, сжавшись в комочек. Я заставила себя улыбнуться, направилась к ней, по дороге прихватив самый маленький ножик, чтобы ее развязать. Слава богу, интерком наконец заткнулся.

У рыжей глаза полезли на лоб от страха.

— Не подходи! — завопила она, пытаясь отползти. Из-за двери яростно тявкал Самсон.

От ужаса в ее голосе я остановилась как вкопанная, переводя взгляд с ножа у себя в руке на валяющиеся тела.

В воздухе стоял резкий запах озона и запах крови. Запястья у этой женщины кровоточили под лентой. Что они с ней сделали?

— Да все нормально, — сказал я, бросая нож и приседая к ней. — Я из хороших парней. — И это правда. Нет, честное слово правда. — Давайте я вас развяжу.

— Не трогайте меня! — заверещала она, когда я протянула руку, и зеленые глаза раскрылись еще шире.

У меня рука опустилась, и чувствовала я себя очень грязной.

— Самсон! — рявкнула я закрытой двери. — Заткнись ко всем чертям!

Пес умолк, и в тишине меня слегка отпустило напряжение. Зрачки у этой женщины были почти во весь глаз.

— Ладно, как хотите, — сказала я, пятясь, когда слезы полились у нее по щекам. — Я вас не трону. Вы только… оставайтесь здесь. Я разберусь.

Оставив нож так, чтобы она могла его достать, я поискала телефон — вызвать подкрепление. У кого-то не выдержал кишечник, и здесь начинало вонять.

Снова загудел интерком, и я направилась прямо к нему. Это был интерком с телефоном, и я, обозленная, включила связь.

— Бетти, это ты? — заорала я, частично разряжая напряжение.

— Что там у вас? — спросил встревоженный голос. На фоне музыки слышался еще и телевизор. — Я слышала крики.

— Это он ту бабу дерет на части, — сказала я, пытаясь говорить пониже и подмигивая девушке. Та уже перестала скулить, и видно было, как красивы мокрые зеленые глаза. — Отключи ты телефон к чертям! И музыку тоже.