Всё глубже и глубже погружалась княжна в скорбь и великую грусть, и скоро равнодушие и тоска уложили её в постель. Она не вставала по целым дням, вспоминала и воображала Петра живым и могучим.

Больше всего любила Мария представлять себе, как проходит она по кудрявым тропинкам Черной Грязи, любуется вместе с Петром синими зеркалами прелестных прудов этой подаренной им усадьбы, взбегает вместе с ним на высокий берег или спускается в распадки и овраги.

И здесь, в этих её видениях, он был рядом, Мария слышала его дыхание, видела его руки, прижималась к его плечу — только и могла она головой достать до его плеча...

Это было странно: никогда Пётр не бывал в этой её усадьбе, никогда не ступала его нога по зелёным разнотравным лужайкам, никогда он не посещал загородную резиденцию Кантемиров. Но два любимых лица в сознании Марии соединились в одно — она любила усадьбу такой же любовью, какой любила и свой старый дом в Константинополе, и дворец в Яссах. И всё время чудилось ей, что ходит она по старым, истоптанным тропинкам усадьбы вместе с Петром, заходит в те регулярные сады и оранжереи, что развёл ещё её отец, Дмитрий Кантемир, угощает Петра нежнейшим виноградом либо сочной грушей или срывает прямо с куста большие ягоды малины, а то и кисть спелой смородины. По странной прихоти судьбы, по повелению великого царя досталось Кантемирам это родовое имение самых знатных и самых родовитых бояр, всегда стоявших вокруг царского трона.

Основатель династии Романовых, молодой государь и великий князь Михаил Фёдорович, после всех волнений Смутного времени взявший кормило правления в свои руки и отдавший его отцу своему, умнейшему и деятельнейшему патриарху Филарету, задумал в 1626 году жениться и приглядел для себя красавицу Евдокию Лукьяновну из не слишком знатного и богатого рода Стрешневых. Но Стрешневы, пользуясь родством с царём, скоро сделались столь богаты, что сильнее их, пожалуй, никого и не стало в окружении государя.

Пустошь «Черногрязская» до 1633 года числилась в казне — хозяина у неё не было. Вместе с другими землями села Коломенского — вотчины московских великих князей — за 73 рубля купил эту пустошь, действительно пустовавшую во всё время владычества татаро-монголов, отец царицы, Лукьян Степанович Стрешнев. Оказался он хозяином рачительным и удачливым, и уже при его сыне, Семёне Лукьяновиче, в Черной Грязи появились затейливые терема боярского двора и даже фруктовые сады. Но название «Чёрная Грязь» так и сохранилось в этой вотчине: по берегам речки Язвенки, протекавшей здесь, залегали толстые и тягучие слои лечебной чёрной грязи, целительными свойствами которой пользовались не только крестьяне окрестных деревень Шипилово, Орехово, Зябликово, Братеево и Борисово, но даже и животные, которыми изобиловали окрестные леса.

К речке приходили лечить пораненные ноги и лапы и медведи, и красавцы лоси, и кабаны-секачи. Со временем плотный слой этой целебной грязи уменьшился, а возведение на берегах речки затейливых боярских теремов и вовсе низвело лечебные свойства болотной грязи до самого малого.

Зато теперь уже Чёрная Грязь стала именоваться сельцом, потому как рядом с боярскими теремами строились и конюшни, и сараи, и риги, и другие хозяйственные постройки, а для догляда за ними требовались умелые крестьянские руки, так что скоро разрослись и крестьянские поселения, разбросанные вокруг боярских теремов.

Семён Стрешнев, слывший, как и отец, рачительным господином, а также образованным человеком, состоял в самом ближнем окружении царя Алексея Михайловича Романова, отца Петра Первого, был книгочеем, любил беседовать о церковной премудрости и находился в большой чести у Алексея Михайловича не только как его дядя, но и как мудрый советник и удачливый полководец, взявший многие литовские города.

Вот уж при Семёне Лукьяновиче разрослась Чёрная Грязь — боярин устроил здесь богатую усадьбу с расписными теремами, а позади резных, затейливо изукрашенных теремов соорудил мыльню, погреба, сушила, рубленые поварни. Сады при нём разрослись и родили несметное количество фруктов и ягод, огороды давали всё, что нужно для пропитания, а пруд, устроенный на реке Городенке, не только кишел всякой рыбной живностью, но и крутил водяную мельницу, каскадом низвергаясь в другую протекающую вблизи речку.

Словом, к концу XVII века усадьба была богата, доходна и, самое главное, красива своей расположенностью на берегах зеркального пруда, перелогами и перелесками, оврагами и высоким речным берегом.

Но Семён Лукьянович умер, вдова его, Мария Алексеевна, владела ещё некоторое время и сельцом, и боярским двором, и деревнями, и пашнями, и сенными покосами, и государевыми рощами — новой и красной, и выгонами для скота. Но Мария Алексеевна умерла, прямых наследников у неё не было, и усадьбу приписали к дворцовому ведомству.

Десять лет ветшала и старела усадьба, разваливались диковинные расписные терема, фруктовые сады зарастали сорной травой, лишь пастбища ширились и ширились по берегам речек, окружавших усадьбу, — нерадивых людей хватало и в дворцовом ведомстве...

Но через десять лет снова нашёлся на имение рачительный и надёжный хозяин — дворцовое ведомство передало Чёрную Грязь в вотчину по родству Ивану Фёдоровичу Стрешневу. А уже через год Иван Стрешнев подарил усадьбу своему внуку Алексею Голицыну, сыну знаменитого в те времена Василия Васильевича Голицына.

Регентшей при малолетних государях Иоанне и Петре была их сестра царевна Софья, но фактически всей страной управлял Василий Голицын. Много сделал для России Голицын, возглавляя Посольский приказ, мягко и ненавязчиво внедряя европейские порядки в стране, которые начал проводить в жизнь ещё царь Алексей Михайлович. Сочетание традиционных православных духовных устремлений и европейских новшеств позволяло России идти по пути реформ без резких скачков, как это стало при Петре.

Василий и Алексей Голицыны много сделали и для Черной Грязи. Рядом с лесом была выстроена ими деревянная церковь во имя Богородицы Живоносный источник, и скоро старое название — Чёрная Грязь — было забыто. Теперь село именовалось уже Богородским...

А уж по части украшения и расширения усадьбы Алексей Голицын не имел себе равных. Заново были отстроены дом и вся усадьба, на вотчинном дворе снесли старые расписные терема и построили нарядные боярские хоромы с гульбищами и рундуками[32] по примеру царского села Коломенское. Заново были отделаны воловий, конюшенный и солодовенный дворы, устроены новые мельницы и плотины, расширился фруктовый сад. Плотины позволили высоко поднять уровень воды в пруду — имение стало образцовым и по своей красоте, и доходности...

Но царевна Софья была заключена в монастырь, власть перешла в руки Петра Великого. Голицыны попали в немилость, были сосланы на север, и десяток лет имение находилось опять в дворцовой казне. И снова стали разрушаться боярские хоромы, затянуло ряской большой красивый пруд села, заросли сорняками фруктовые сады и огороды, развалились конюшни и скотные дворы.

В таком виде и подарил Пётр эту прелестную огромную усадьбу Дмитрию Кантемиру, и с той поры чувствовала Мария всю красоту и живописность села Богородского и всего имения Чёрная Грязь...