если эти словене, или кто они там, настолько глупы, чтобы подставится под удар нашего войска, — Тормач вскинул руки к небу.

В армии хазарского сборщика дани и уже почти бека, если все удастся, были радимичи, которые принесли много информации о городе. Пусть данные немного и разнились, но ясно было одно, город действительно укреплен неплохо, но есть участок стены, к которой даже не построили лестницы, нет бойниц. Так же одни из ворот так же являются слабым местом обороны. У горожан есть оружие, которое они, скорее всего, купили у греков. Оно похоже на греческий огонь, но этого оружия очень и очень мало. Так же в городе мало продуктов, так как отправили много продовольствия в Киев, которому требовалось пополнение складов.

В некоторые данные не верил Иосиф, но Торчин воспринимал его, как необходимый раздражитель, так как старший сотник постоянно критиковал молодого предводителя войска. Были моменты, когда сын бека уже хотел отправить сотника охранять хижины у реки Воронеже, или вообще в Саркел, но постоянно как то хитрый старый воин обходил гнев командира.

К вечеру растянувшаяся на километры змея из повозок и людей вышла из ненавистного леса. Этот переход Тормач запомнит, как он думал, на всю жизнь. Тем более, что с десяток людей были потеряны в ходе перехода через лес, как и четыре повозки, за что уже лишены головы четыре радимича и два грузина, больше для острастки, чем за проступки.

— Иосиф, что говорят аланы, которых ты послал проверить противоположный берег реки и сам брод? — задал провокационный вопрос Тормач, даже сам не предполагая, насколько он поставил в неловкое положение многомудрого сотника.

Если сотник признается, что он, вопреки воле командира, действительно посылал конных аланов пройти брод, то попадет под гнев, ежели не признается, то покажет себя некомпетентным, да и может подставить все войско. Дело в том, что кони аланов почуяли других коней. Да, такое было уже в лесу, где кони чуяли своих диких братьев, но тут, на переправе такие сведения заслуживают внимания. Между тем, никаких следов людей не было.

— Позволь послать людей, господин, чтобы проверили все тщательно, — попросил Иосиф и понял по реакции Торчина, что тот действительно не знает, что брод уже разведан.

— Зачем? Мы уже здесь, пусть первыми идут аланы, так и разведают, потом дадут знак нам, — принял решение Торчин.

Аланы перешли брод вполне нормально, только двух коней снесло течение, и те выходили в стороне от основной группы. С телегами такого произойти не должно, они будут перетянуты веревками между собой. Да, намокнут, но страшного в этом ничего нет, почти ничего.

— Аланы уже на том берегу, давайте команду выдвигаться пехотинцам, замыкающими идут хазары, — скомандовал Торчин.

В какой момент и откуда прилетели камни, никто не понял, да и все были отвлечены другим — мощным громом, который прогремел на противоположном берегу. Потом навесом прилетели порядка двух десятков стрел, отчего Торчин поморщился, так как в засаде участвовало мало человек. Это не все войско, и при той неразберихе и панике, которая началась после взрыва, нападающие могут уйти. Аланов он уже списал в потери, а они, между тем смогли частью уцелеть и видели, что в засаде было всего-то десять человек и использовали они недостойные истинного воина механизмы, представляющие собой маленькие луки на палке.

***

— Чтобы я еще раз сел на коня? Да ну на… Седалище разорвано в хлам, — высказался Большой, как только въехал в юго-восточные ворота, возвращаясь из устроенной засады на хазар.

— Ты хоть понял, что сказал про свое седалище? — рассмеялся Рог, встречающий диверсантов.

— Ну… это… я же фигурально, — стушевался и резко покраснел Большой. — И вообще у меня две жены есть. Да нормальный я!

— Ну, да! Нормальный такой пацан с разорванным седалищем, — не унимался Рог, больше уже гогоча от по-детски растерянного лица.

Когда же Большой сделал пару шагов, раздвигая ноги, еле переминаясь и кряхтя, словно беременная женщина перед схватками, смех уже не только Рога, но и многих встречающих героев, перерос в сущую истерию. Кто-то смеялся от вида Большого, многие смеялись потому, что это же делали остальные. И у всех истерика была связана с нарастающим напряжением перед противостоянием.

— А ну, хорош ржать! — скомандовал Солдат, но сам не смог подавить новый порыв смеха, когда Большой присел на бревно и раздвинул ноги, приподнимая их.

— Пошли вы! Как теперь сражаться то, почему я поехал засаду устраивать, ведь только пытаюсь учиться ездить верхом? — сокрушался Большой.

Выбор же главного организатора засады был прост. Дело в том, что нормально обращаться с динамитом могли только Большой и Козак, но последний стал главным «катапультистом-артиллеристом» города, так как в свое время в ВДВ, как он говорил «войсках дяди Васи» отлично освоил принципы стрельбы навесом из миномета. Такой опыт подходил к существующим реалиям опосредованно, но лучше хоть что-то. Тем более, что таблицы, как и маркирование на веревках делений по натяжению механизмов, составлял Умник. А потом они много стреляли, благо снарядового голода не ощущалось — собирай по округе камни, да и только.

Проблемой стала доставка и бегство по завершению акции внушительной тушки Большого. Два самых сильных коня были выделены теперь уже убежденному пехотинцу. И только благодаря заводной лошадке у Большого и появилась вообще возможность убежать. Пять уцелевших всадников устремились в погоню, но попали в первую же ловушку, из десятков приготовленных заранее для войска хазар и решили не испытывать судьбу.

В придумках ловушек участвовали чуть ли не все горожане. Пришлось даже что-то вроде штаба организовывать с «экспертами» в лице Карпа, Большого, Рога, Козака ну и умника, без него никуда, тем более с его знаниями и в этой области так же. Теперь для хазар прохождение леса станет еще одним испытанием, где нужно будет обследовать каждый метр пути.

— Думаю, что первый штурм начнется не ранее завтрашнего утра, — резюмировал Игорь, после доклада Бушуя о численности, составе и организованности войска противника, Большой «включил» обиду и «выключился» из процесса.

Еще раз посмотрев, как бережно одна из жен Большого, Белка, намазывает лечебной мазью, под общее веселье, «стегно» и «седалище» своего супруга, который не постеснялся снять принародно штаны, Игорь отправился отдыхать. Прошлой ночью он поспал пару часов, следующей, может так случится, не поспит вовсе.

— Солдат, нужно поговорить, — предельно серьезно, без реакций на всеобщее веселье, сказал Артур, приковыляв на своих костылях. Он чаще передвигался при помощи клюки, но тогда скорость передвижения комитетчика была значительно ниже.

— Говори! — потребовал Игорь, отведя Артура чуть в сторону.

— Сигнал был