— Да, можно было Карпа, но тот ранен сильнее — плечо и левая нога, — отвечал Большой, осматривая Бранко.

— Большой, клич, Бушуя, отхожу я, — прохрипел Бранко и Рыгор, посмотрев на умирающего, покачал головой «не жилец».

Бушуй был без единой царапины после боя, во многом именно потому, что его опекал многоопытный, но уже не такой быстрый, как в лучшие годы, Бранко. Они были из одной общины и старый воин часто опекал Бушуя больше других, учил и охоте и бою, в этом была своя тайна, которую знал только Бранко.

— Живи, ты сын мой, — на последней воле хоть что-то сказать перед смертью, прохрипел Бранко, как только увидел склонившегося над собой сына.

Да, это был его грех, очень красивая была мать Бушуя, давно уже покинувшая этот мир. Горислава не любила Бранко, но тот сходил с ума от красоты некогда богатого купца в Новгороде, который был на стороне восстания Вадима и был казнен. Мужем же Гориславы был ближний друг Бранко, умерший на охоте шесть лет назад. Когда Бранко совершил насилие над Гориславой, хотел жениться на ней, вызвать на поединок своего же друга, но многомудрая и еще более красивая женщина расценила иначе — она никому ничего не сказала. Когда же родился Бушуй, то Бранко сразу понял, что это его сын, тем более родинки на правых руках отца и сына были одинаковы.

— Давай, парень, битва не закончилась! — Большой похлопал по плечу парня, по щекам которого текли слезы. — А я отомщу, обязательно отомщу. Рыгор, дайка пармидола уколоть из твоих запасов, чтобы нога работала.

Пока происходила сцена прощания Бранко со своим сыном Бушуем, Волькомир торговался с Торгейром о условиях.

Согласились на следующем. Если побеждает Торгейр, то все имущество, кроме одного драккара, и какого именно, решать викингу, так как один из его кораблей был хуже словенских, достается победившим. Оружие так же достается остаткам дружины Торгейра, за малым исключением для самозащиты, но без каких-либо броней.

Если же проигрывает Торгейр, а тот, было, понятно, даже не рассматривает такой вариант, то условия схожи, за исключением того, что славгородцам достанется две трети добычи викингов, чтобы оставшиеся в живых смогли добраться до Полотеска не с пустыми руками.

На бой Большой, Волькомир и Степан выходили с суровой решительностью. Большой сильно беспокоился за сына своего товарища, Рог младший, здраво рассудив, попросил не опекать его в бою, чтобы не мешать и не ослаблять всю группу.

Напротив славгородцев стояли два «гнома» — низкорослых мужиков лет под сорок, с огромными плечами и лицами сплошь во шрамах. Третьим же был достаточно высокий для людей этого времени молодой мужчина, он то и имел самую цельную кольчугу, шлем, был практически не вымазанным в крови, в отличие от всех других бойцов.

Когда поединщики произнесли клятву богам, образовался круг, наполовину из викингов и частью воинов Славграда.

Тактика, которую выбрали ведущие Велькомиром бойцы была рассчитана на присутствие в группе огромного Большого, который возвышался над противником на голову, а то и на две. Принцип многих подобных поединков заключается в быстром натиске, ударе по щиту, если противник среагирует, поломку щита и новый круг подобных действий. Вот и должен был Большой сломать эти щиты.

Оказалось, что не так все просто, противники, грамотно и профессионально амортизировали мощные взмахи секиры по их щитам, чуть пропуская по умбону инерцию ударов. Однако, в таких действиях противника увидел «окно возможностей» Степан. Фехтовальщик провернул финт, который больше подходил для рапиры или шпаги, но был крайне сложным в сабельном исполнении, однако клинок попадаца самым кончиком, но добрался до бедра одного из «гномов», подрезая тому артерию. Теперь дело времени, противник умирает, но способен сражаться.

На профессиональный выпад, провести который и в голову не могло прийти воинам-викингам, имеющим абсолютно другую технику боя, среагировал Торгейр. Он пытался поймать Степана на откате от сложно выполнимого финта, но пападанец перекрутился по земле, пропуская мимо себя меч викинга, тот втыкается в землю и Волькомир резко выбивает оружие из руки Торгейра. В это время, размашисто, но очень утомительно машет секирой Большой, отвлекая на себя одного из противников и косясь на происходящее рядом.

Вдруг «гном» ныряет под очередной пролет секиры и бьет щитом по животу Большого, а когда тот, на мгновение теряется, пытается гиганта рубануть по голове. Попадая по шлему, «гном» рассчитывал если не убить, то оглушить и свалить с ног неудобного большого противника. Однако, непомерно рослый попаданец выдерживает удар и проводит прямой удар ногой. «Гнома» не спасает щит и тот отлетает, взмывая над землей, прочь, косвенно задевает своего собрата.

И тут все заканчивается. Волькомир, чуть подраненный в районе локтя, силой, наотмашь, рубит своего оппонента, который уже и так немного растерялся от потери крови, а тут еще и товарищ по оружию падает рядом, задевая щитом. Степан же резко в два прыжка подбирается к стремящемуся встать после «полета» викинга и отрубает тому руку, кольчуга не помогает, а только делает разрез рваным.

Торгейр пытается провести свою атаку, но ему остается только обороняться. Когда же викинг решает сжульничать и кидает жменю кроваво-красного песка в глаза Большому, временно выводя того из строя, получает неодобрительные возгласы из толпы, что окружала поединщиков. Перед богами те поклялись честно сражаться. Но, если бы Торгейр победил, не нашлось бы викинга, который бы обвинил своего предводителя, так как боги часто поощряют хитрость в бою, но только в случае победы, а она уже не возможна. К умениям Торгейра, но не к его чести, нужно было отметить грамотную оборону от двух наседающих на него воинов. Практически минуту трое отличных бойцов кружили друг вокруг друга, пока оправившийся Большой, пользуясь увлеченностью викинга не ударил того плашмя своей секирой.

— Вижу отца своего и мать свою, они зовут меня, — читал Торгейр отповедную песнь, готовясь к смерти.

Под одобрительные возгласы оставшихся викингов, Волькомир дал меч в руки уже стоящему на коленях Торгейру, чтобы воин ушел в валгаллу.

На удивление людей из будущего, которые сразу после поединка порывались продолжить сражение и добить оставшихся противников, но Волькомир, заручившись поддержкой раненого Карпа, резко воспротивился таким действиям. Видите ли, не по правде, не по чести, урок учинили, то есть договорились, и все, нельзя.

Еще всем уже без разбору хотелось поквитаться с теми родами дреговичей, которые мало того, навели викингов, описывая слабость и уязвимость славгородцев, так еще и участвовали в битве. А когда Большой узнал, что первые стрелы были пущены