Еще один тяжелый день

На западном направлении софринская бригада по-прежнему вгрызалась в кварталы Заводского района Грозного. Утро 29 января было привычно плохим. Видимость из-за плотного тумана не превышала 50 метров. Только в половине десятого погода позволила артиллерии начать работать. Примерно в это же время связистам бригады удалось перехватить радиообмен между боевиками, из которого стало ясно, что на нефтеперерабатывающем заводе в районе ТЭЦ сосредоточилась большая группа бандитов с кем-то из их главарей. Эту новость немедленно сообщили в штаб группировки особого района. Там к ней отнеслись со всей серьезностью, тем более что всю прошедшую ночь специалисты следили за вдруг заметно активизировавшимися переговорами боевиков. Спустя час по району ТЭЦ был нанесен массированный огневой удар, который, как показали дальнейшие события, сыграл свою роль.

Как только позволила погода, к боевым действиям приступили штурмовые группы 1 — го и 2-го батальонов, продолжив выбивать мелкие группы боевиков. Активно работали минометные батареи бригады, подавляя цели в глубине обороны боевиков и перед фронтом штурмовых отрядов. Командиры батальонов в один голос докладывали, что количество бандгрупп на направлениях их действий заметно увеличилось.

К половине первого туман окончательно рассеялся и противоборствующие стороны смогли воочию наблюдать друг друга. Бандиты, кажется, только этого прояснения и ждали. Потерявшие за истекшие сутки ряд ключевых объектов и оттесненные из кварталов вглубь района, боевики предприняли яростную попытку вернуть утраченные позиции, перейдя в контратаку сразу на нескольких направлениях.

Плотный огонь они обрушили на позиции 2-го батальона, сутками раньше достигшего рубежа по улице Индустриальная. В бою от разрыва гранаты, выпущенной из подствольника, получил ранение командир 2-го батальона майор Олег Закупнев. Ему на смену был срочно направлен начальник разведки бригады подполковник Тимофеев. Но Закупнев остался после перевязки в боевых порядках, продолжая управлять действиями подчиненных, и только вечером, когда его батальон закрепился на занятых рубежах, передал должность прибывшему офицеру и был эвакуирован в госпиталь. С начала штурма — 17 января — в батальоне это был уже второй командир, получивший ранение.

Одновременно с атакой на 2-й батальон, боевики попытались выбить сотрудников ОМОН и СОБР из двухэтажки и “дворца” на левом фланге полосы действий бригады, там же личный состав 3-го батальона вступил в жестокий бой с еще одной бандгруппой в районе спортзала.

Атаковали боевики и позиции 1-го батальона. В середине дня на всех направлениях действий бригады шли бои, причем боевики использовали кроме ручного стрелкового оружия 82-мм минометы, зенитные установки ЗУ-23 и даже неуправляемые реактивные снаряды (НУРС). Штаб бригады напряженно следил за развитием обстановки, одновременно анализируя действия своих штурмовых отрядов и боевиков. Становилось очевидным, что невиданная доселе активизация атакующих действий бандгрупп неслучайна. Выросшая на порядок интенсивность их переговоров в эфире, увеличение численности бандгрупп перед фронтом бригады и на территории соседнего нефтеперерабатывающего завода, демонстративная активизация боевых действий в полосах штурма батальонов бригады (что, кстати, было расценено штабом бригады и ее командиром как отвлекающие действия, хитроумный маневр, призванный сковать федеральные войска на конкретном участке города) — все это наводило на мысль, что главари бандформирований в Грозном замыслили нечто серьезное. Возможно — прорыв.

Опасений комбригу добавил доклад командира разведроты, которая вела пристальное наблюдение за территорией нефтеперерабатывающего завода. Он сообщил о появлении там новых групп боевиков, зенитной установки ЗУ-23 и БТР.

О сложившейся обстановке и действиях бандгрупп командир бригады проинформировал штаб группировки особого района. Там к его словам отнеслись более чем серьезно. Сегодня мы уж знаем, что Булгаков в те дни также внимательно анализировал ситуацию с возможным прорывом боевиков. И стекавшиеся в штаб доклады разведчиков, командующих направлениями, командиров воинских частей сформировали вполне определенную картину, когда стало ясно, что исход боевиков из города неизбежен. Ханкале важно было не ошибиться со временем и с направлением прорыва. Доклад Фоменко, думается, добавил определенности в эти предположения.

В середине дня на связь с бригадой вышел генерал Булгаков. Командующий волновался по поводу происходящего на направлении ее действий. И судя по всему, у него были на то основания.

Итак, 29 января к двум часам пополудни штурмовые группы 2-го батальона при поддержке огня минометных батарей начали теснить боевиков. Разведывательная рота отсекла им возможность рассредоточиться.

В три часа дня с территории заводской зоны по штурмовым группам 2-го батальона открыли огонь четыре 82-мм миномета боевиков, а по танкам ими был произведен пуск НУРС. По докладам командиров штурмовых групп, появились проблемы с эвакуацией раненых, их некому было выносить с передовой, не оголяя боевые порядки. Интенсивность боя просто не позволяла это делать. Раненых по сравнению с прошлыми днями было значительно больше.

Тогда вглубь района, в боевые порядки, с носилками пешком двинулись военнослужащие санитарной роты, которая располагалась на ШЩ бригады на высоте 206,4. Сопровождать их отправился старший лейтенант Сергей Кузенный, помощник комбрига, хорошо знавший местность и все проходы, ведущие к штурмовым отрядам. Задача для него была привычной, он и до этого уже не раз занимался эвакуацией раненых, в том числе и прямо с поля боя.

Вспоминает Геннадий Фоменко:

“Мне сообщили, что приближается первая цепочка с носилками. Буквально съехав по грязи на обратные скаты высоты, я подошел к раненым. Их было человек десять. Почти все лежали на носилках, под которые навалили срубленные кусты, некоторые сидели и курили. Увидев меня, пытались встать, кто-то стал виновато оправдываться, мол, зацепило случайно. Я с трудом сдержался, комок к горлу подступил. Подумал: вот люди — им бы о себе подумать, а они за бригаду переживают, оставаясь душой ещё там, в боевых порядках, и ведь на самом деле испытывают чувство неловкости и внутреннего неудобства из-за того, что вынуждены оставить своих товарищей. Поблагодарив всех, я попросил медиков побыстрее эвакуировать раненых в полевой госпиталь.

За нефтеперерабатывающим заводом вела наблюдение рота разведки, рассредоточив свои секреты на значительном расстоянии. К шести вечера, суммировав все наблюдения, разведчики подсчитали, что на заводской территории находятся до 10 грузовиков и столько же легковушек, а также зенитная установка ЗУ-23-2 на автомобиле ГАЗ-66, четыре 82-мм миномета, от двух до четырех АТС-17 и около сотни боевиков. Я сразу же доложил эту информацию в штаб в