Но как этот файл попал сюда? Может, Луке прислал его по ошибке? Или свалил в кучу все, что ему удалось накопать в полицейском сервере?

Тедди долго не мог ничего понять, пока не дошел до протоколов прослушки – они были в самом конце.

Дошел до конца, закрыл глаза и долго сидел в задумчивости.

Потом прочитал еще раз.

Девяносто процентов разговоров – деловые. Но, когда дело доходило до обсуждения деталей, которые можно было бы заподозрить в инсайдерском происхождении, подследственный Хуго Педерсон и его партнеры использовали телефоны с разовыми сим-картами. В итоге подследственному удалось доказать, что всю информацию можно найти в открытом доступе, посему ее следует квалифицировать не как инсайдерскую, а как общедоступную.

Осудить Хуго Педерсона оказалось невозможно. Он выплатил все налоги по предъявленным ему претензиям со стороны налоговиков.

Но в конце!

А в конце… Хуго Педерсон свидетельствовал о похищении человека, произошедшем у него на глазах.

У Тедди зашевелились волосы на затылке. Он покосился на Эмили – заметила ли она, что с ним что-то не так?

Эмили на диване с ноутбуком на коленях. Темные круги под глазами. Тоже лихорадочно работает и ничего вокруг не видит.

Так это он! Это Хуго Педерсон ради шутки перевернул свою фамилию и представился Матсу Эмануельссону, как Педер Хульт…

Тедди прочитал протоколы не меньше десяти раз. Хуго не назвал ни одного имени из тех, кого он видел в Халленбру Стургорден. Не сказал, кто свел его с Матсом Эмануельссоном.

Из протокола допроса видно, что следователь изо всех сил старался выбить из него ответ, но Педерсон упрямо повторял: я их имен не знаю. А на одном из допросов добавил: «и очень этому рад».

Но Тедди все равно видел связь: «старик», которого упоминает Хуго в телефонных разговорах, – наверняка Фредрик О. Юханссон, хотя тот тогда и не был таким уж стариком. Просто намного старше, чем сам Хуго. Но есть еще один персонаж – тот, кто приказывает Хуго назначить встречу с Матсом Эмануельссоном. Телефонный разговор номер сто восемь.

И эту расшифровку Тедди прочитал не десять раз, а, наверное, двадцать.

ТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР № 108 (расшифровка)

Кому: Хуго Педерсон

От кого: Неизвестный

Дата: 23 сентября 2006 года

Время: 21.45

ХУГО: Алло?

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Добрый день, это я.

ХУГО: Кто – я?

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Вы уже не узнаете мой голос?

ХУГО: Да-да, узнаю, конечно. Простите. Добрый день.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: У меня есть несколько вопросов относительно вашего консультанта.

Хуго Педерсон – или Педер Хульт – знает, с кем он говорит. Он узнает голос. Он знает, кто тот человек, который приказал ему назначить Матсу встречу там, где его должны были похитить.

Он знает его имя. Но не назвал это имя полиции.

Тедди нашел в Интернете телефонный номер. Очень поздно, но надо получить ответ немедленно.

This is Hugo Pederson, please leave a message after the peep.

Интересно – почему на автоответчике английский язык?

– Добрый вечер, мне необходимо с вами встретиться как можно скорее. Это касается старых полицейских подозрений против вас, – наговорил Тедди, с трудом подбирая слова.

И оставил номер.

Эмили уже забралась на диван с ногами. Вид такой, будто спит.

Но тут же широко открыла глаза.

– Кому ты звонил? С кем должен встретиться как можно скорее?

– Завтра мне придется уехать.

– Собираешься праздновать без меня?

– Это ты собираешься праздновать без меня. Собралась на тусовку в «Лейоне», – засмеялся Тедди. – Как ты у них называешься? Алюмини?

– Алюмни. А серьезно?

– А серьезно вот что: я должен увидеться с человеком, который косвенно виноват, что я просидел восемь лет. Его зовут Хуго Педерсон. Он придумал себе имя-перевертыш, Педер Хульт. Знакомо? Это он вычислил мое имя и заявил в полицию. И я уверен, что он знает, у кого сейчас Юханссоновский «мусор», который ты собираешься искать в «Лейоне».

– Спасибо за лакрисал, такое не забывают, – улыбнулся Керим Селаль.

Он очень поправился за эти полтора года. Последний раз Никола видел его, когда Керим висел на тросе и лебедка с вертолета быстро поднимала его вверх. Сейчас он вряд ли пролезет в пропиленное в решетке отверстие, придется вырезать еще несколько прутьев.

Вертолет висел над прогулочной площадкой крунубергского изолятора и рычал, как гигантская стрекоза из какого-нибудь «Дня независимости».

А потом Керим опять попался, и теперь уже Никола, поддавшись порыву, на веревочке спустил ему в тюрьму любимое лакомство. Только не с вертолета, а с игрушечного дрона.

Они стояли у ратуши и смотрели на спокойную, ласковую воду Меларена.

– Я теперь живу здесь, – Керим хохотнул. – Можешь меня вообразить в этой резервации?

– Тебе нравится?

– Вообще говоря, нет. Скучаю по Бредэнгу. Но моя девушка пожелала жить в Стокгольме. Думает, это важно. И если уж жить в Стокгольме, чтоб он провалился, то в самом центре. А я говорю так: вы можете убрать Керима из родных мест, но родные места у Керима вы отобрать не можете. Или как?

Никола очень обрадовался, что Керим согласился встретиться. Немедленно, по первому звонку. И не тянул резину, как чаще всего бывает.

– Я тебе вот что хочу сказать… конфеты, что ты мне так смешно прислал, лакрисал… они помогли мне выжить. Без шуток. Странно, правда? Десяток лакричных конфет – и надежда опять жива. Помогает лучше, чем все бабки, адвокаты и тайком пронесенные мобильники, вместе взятые. Эти десять пилюль… понимаешь, тебя трахают во все дыры, и важно знать, что на земле есть порядочные люди. Так что когда бы я тебе не понадобился, мой друг, – звони. Приду. Даже прибегу.

Никола посмотрел на противоположный берег. Сёдермальм. Тесно лепящиеся по склону соты старинных домов с башенками и шпилями. Гора хочет их сбросить, а они упрямо идут на штурм. Как крестоносцы из какого-нибудь рыцарского романа.

Никола никогда раньше не был у ратуши, но, конечно, знал это величественное здание: только ленивый не фотографировал его для туристических реклам. «Посетите Стокгольм» – и обязательно красуется высоченная башня с тремя коронами на шпиле. Смешно – символ города, а он даже толком не знает, чем они там занимаются, в этой псевдоготической громадине.

– А теперь скажи: ты позвал меня, чтобы полюбоваться видами этого гребаного Стокгольма?