Ромул был не на шутку заинтригован. Что имел в виду его друг? Связана ли эта молитва с их странствиями? На то, чтобы добраться до Африки, потребовалось почти четыре года, но молодой солдат не мог придумать ничего такого, что позволило бы оказаться здесь раньше. У него и в мыслях не было злиться на гаруспика из-за потерянного времени, поскольку без его помощи и бесценного перипла Ромул вообще не смог бы попасть сюда. На протяжении многих лет мудрость друга, его наставления и пророческий дар были для Ромула тем же, что рулевое весло для корабля.

Или дело касалось чего-то совсем другого?

В мозгу Ромула забрезжило какое-то неясное воспоминание, но, к своему великому разочарованию, он так и не смог ухватить его и вытащить на свет. Тут холод наконец-то пронял его, и он зябко поежился.

Поведение Тарквиния сразу изменилось, он вновь стал самим собой — спокойным и непроницаемым.

Ромул решил рискнуть.

— О чем ты говорил?

— Молился, только и всего.

По лицу гаруспика ничего нельзя было прочесть.

— Нет, не только.

Тарквиний промолчал. Внезапный приступ страха перехватил горло Ромула.

— Фабиола? Ты видел ее?

— Нет, — твердо сказал Тарквиний.

— Точно?

— Клянусь.

Так и не избавившись от подозрений, Ромул вглядывался в лицо друга.

По кромке ближайших дюн пробежали тонкие оранжевые лучи восходящего солнца. Сразу потеплело, и настроение обоих друзей улучшилось. Без одеял в холодную ночь трудно было отдохнуть по-настоящему. Но они знали: вскоре станет тепло. Вернее, убийственно жарко. В этот день им необходимо раздобыть пищу. На одной воде нельзя не только совершить далекий переход, но и просто выжить.

Тут-то оно и случилось. Ромул так и не сообразил, почему вдруг вспомнил об одной реплике, которую Тарквиний бросил мимоходом без малого семь лет тому назад.

— Тебя ведь что-то заставило сбежать из Италии, — сказал он мягко. — Ты никогда не говорил об этом. Может быть, расскажешь, что случилось тогда?

В темных глазах Тарквиния мелькнуло изумление, и Ромул понял, что попал в точку.

— Я не могу, — с явной неохотой проговорил гаруспик. — Пока еще не могу.

— Почему? Ты чувствуешь себя виноватым?

Ромула пронзило острое чувство близости к серьезной разгадке.

— И это тоже, — признался Тарквиний. — Да и время еще не подошло.

— А оно когда-нибудь подойдет? — уже сердито спросил Ромул.

— Скоро.

Их разговор перебил какой-то странный рев. Они удивленно переглянулись. Звуки доносились издалека, но сразу стало ясно, что кто-то трубит в рог.

А рог не трубит без трубача.

И бежать им некуда.

Оставался единственный выход — попробовать спрятаться. Дернув Тарквиния за руку, Ромул подполз к краю впадины. Довольно долго они ничего не видели и молча ждали; после прерванного разговора оба испытывали некоторую неловкость. Время тянулось медленно, вскоре совсем рассвело. Приближавшийся с юга шум становился все громче и громче. Среди звуков рогов и барабанов можно было уловить людские голоса, но слов разобрать не удавалось.

И наконец из-за гребня ближайшего холма вылетела свора мчавшихся со всех ног собак. А за ними следовало множество людей. Они растянулись длинной цепью и на бегу колотили в барабаны и дули в рога, стараясь произвести как можно больше шума.

— Это же охота! — воскликнул Ромул.

Тарквиний прищурился и промолчал.

Естественно, все животные, слышавшие эту устрашающую какофонию, устремились на север или на запад. На востоке, где раскинулось море, искать спасения было бесполезно. Два друга, на время забыв обо всем, наблюдали за происходящим. Антилопы и жирафы, слоны и зебры в панике мчались бок о бок, не обращая на соседей никакого внимания. Дикие свиньи визжали от ужаса и крутили на бегу завитыми хвостиками. Сотрясая землю, топотало стадо буйволов. Даже хищников, львов и шакалов, охватил общий страх, и они бежали рядом со своими обычными жертвами, пытаясь спастись. Ромул увидел, как оставшийся, по-видимому, без матери детеныш леопарда соскочил с дерева, где его совершенно не было видно сквозь листву, и присоединился к общему бегству.

Мирно пасшиеся немного севернее зебры вскинули головы, услышав шум, увидели приближавшихся людей, возбужденно замахали хвостами и шагом двинулись в сторону. Но через несколько мгновений уже мчались прочь длинными изящными скачками.

Друзей снедало любопытство. Люди, которых они видели, могли быть или охотниками, или бестиариями, добывавшими животных для представлений на аренах римских городов, но в любом случае они, скорее всего, прибыли издалека, с севера. А ведь именно туда и стремились Ромул с Тарквинием. Волнение, овладевшее ими во время недавнего разговора, улеглось, но юноша ничего не забыл. Поговорить можно будет в другой раз, и тогда уж он не позволит гаруспику уклониться от ответа.

В их отношениях наступил переломный момент.

Тарквиний всматривался в даль.

— Они гонят зверей в узкий овраг.

— Мы можем пойти вслед за загонщиками, — предложил Ромул. — Их мы точно не потеряем.

— Только осторожно, — предупредил Тарквиний.

— Конечно, — раздраженно проворчал Ромул.

Они присели на корточки и стали ждать. Ромул решил, что собаки и охотники пробегут примерно в двухстах шагах от их убежища, никак не ближе. К счастью, равнина от того места, где они находились, шла под уклон к северу. Друзья, ничем себя не выдавая, выжидали. Наконец собаки промчались мимо, их хриплый лай начал стихать. За ними проследовала и тоже стала удаляться гомонящая толпа людей. Когда вновь наступила тишина, друзья поднялись и осторожно осмотрелись. На севере висела туча пыли, поднятая множеством бегущих животных.

Сотни копыт взрыли землю, оставив след, который невозможно было потерять; Ромул и Тарквиний шли по нему добрую милю. Равнина постепенно сужалась, ее, как воронку, ограничивали невысокие холмы. А на склонах, ближе к вершинам, возвышались грубо сделанные из жердей изгороди, не дававшие животным возможности сбежать.

— Отлично придумано! — сказал Тарквиний, указывая на изгороди. — Не знаю, кто устроил эту охоту, но свое дело он знает.

Ромул понял, что имел в виду Тарквиний. Хотя ему никогда не приходилось участвовать в охоте на крупных животных, но в детстве он с наслаждением слушал рассказы о ней.

— Можно больше народу сделать загонщиками и охотниками.

— Или копьеносцами.

— В узком месте?

Тарквиний кивнул.

Внимательно глядя по сторонам, они шли по долине. Время от времени им попадались лежавшие на земле раненые антилопы и зебры. Испуганные криками и шумом животные бежали не разбирая дороги, и тех, кто спотыкался, топтали следовавшие за ними. Надо будет потом вернуться, думал терзаемый голодом Ромул. Прирезать — и на костер.