Латтимер явно чего-то от меня хотел, расточая дифирамбы в мой адрес, – как и еще совсем недавно от Адди. Что же я упустила?

– Как вы уже поняли, – продолжал между тем Латтимер, – так называемые Свободные Путешественники в самом деле представляют собой угрозу нашему образу жизни. Сейчас мы предпринимаем все возможные усилия, чтобы ликвидировать ущерб, нанесенный Главному Миру. С учетом ваших способностей, которые вы так убедительно продемонстрировали, а также вашего знания конкретной ситуации, вы… идеально подходите для того, чтобы принять активное участие в преодолении негативных последствий. Можем ли мы рассчитывать на вашу помощь, если она нам потребуется?

Итак, мне предложили взятку. Помоги Совету – и совершишь рывок в карьере. Это сулило мне гораздо большую свободу, чем когда бы то ни было раньше.

Но что я стану делать с этой свободой? Путешествовать в миры, где Саймона нет? Мне не нужны его отражения. Я не хотела, чтобы однажды они растаяли на моих глазах, как тот мужчина в обувном магазине.

Больше всего мне нужна была правда. О Совете, о Свободных Путешественниках, о моей бабушке. Латтимер вовсе не нуждался в моей помощи. У него имелись иные причины для привлечения меня на свою сторону, и я хотела выяснить это. Разумеется, он не сказал бы мне прямо, но в этом не было необходимости. Я понимала, что, приняв его предложение, я рано или поздно узнаю все, что мне нужно.

– Буду рада помочь, – произнесла я.

И почти не солгала при этом.

Вечером Адди постучала в дверь моей комнаты.

– Мама говорит, что завтра ты собираешься в школу.

– Я была бы рада, если бы она меня подвезла, – ответила я и хотела закрыть дверь, но сестра мне помешала.

– Перестань хандрить.

– Послушай, Адди. Существуют миллионы, миллиарды, триллионы миров. Отправляйся в один из них. Или во все сразу.

– Я беспокоюсь за тебя. Даже миссис Лэйн в лучшем состоянии, чем ты.

– Миссис Лэйн принимает много разных препаратов. И ей вовсе не становится лучше. Она обречена. Я навещаю ее каждый день.

Саймон просил меня позаботиться о его матери, но правильнее было бы сказать, что мы с ней заботились друг о друге.

– Он бы не хотел, чтобы было так, Дэл. Он спас тебе жизнь. Лучшее, что ты можешь сделать, – воспользоваться этим и начать жить.

– Пошла ты к черту, Адди! Не надо рассказывать мне о том, чего хотел Саймон. Ты его едва знала, и он тебе не нравился. Так что не тебе говорить от его имени.

– Ладно. – Адди хотела уйти, но еще немного замешкалась у двери. – Сегодня огласили приговор Монти. Его признали сумасшедшим.

Мое тело напряглось, словно струна. Совет не мог просто отпустить Монти. Только не после всего того, что он сделал.

– Его отправили в темницу. Совет счел его слишком опасным, чтобы оставить на свободе.

Мои мышцы расслабились.

– Надеюсь, он сгниет там, – сказала я.

– С ним случился припадок. Он кричал, звал тебя. Начал петь какую-то песенку, которую якобы сочинил для тебя. – Адди сунула в рот палец и откусила заусенец. – Мне очень жаль.

Я пожала плечами:

– Это была никакая не песенка, Адди. Это был просто шум. И я не хочу его слышать больше никогда.

Пришло время, когда я должна была написать свою песню.

Мама оказалась права. На следующий день я действительно пошла в школу. Она сердито ворчала и придиралась ко мне все утро – с самого рассвета и до того момента, когда мы вместе с Элиотом спустились со ступенек крыльца.

– Она требует, чтобы я отправлял ей эсэмэски после каждого урока, чтобы удостовериться, что ты не сбежишь с занятий, – сказал Элиот.

В бледно-голубом небе плавал почти бесцветный диск солнца. Я поправила затемненные очки.

– Ты ведь можешь и соврать.

– Пожалуй, я мог бы. Но не стану. Нужно, чтобы ты постоянно была чем-то занята. Кстати, тебе пора возвращаться к основным занятиям. Шоу уже про тебя спрашивал.

– Я пока не готова.

Остаток пути Элиот молчал, и это было приятно. Я словно оставалась одна, но не в одиночестве.

Весь день я против собственной воли искала взглядом Саймона. «Его здесь нет, его здесь нет, его здесь нет», – убеждала я себя. Но это не помогало. Острую душевную боль вызывали у меня разговоры окружающих о том, почему вдруг Саймон Лэйн неожиданно переехал в другой штат, не предупредив об этом даже своего тренера, хотя вскоре должен состояться важный баскетбольный турнир.

Но худшим испытанием оказался урок музыки. Сидя за столом, я смотрела на пустующий стул, который раньше занимал Саймон, не обращая внимания ни на взгляды, которые бросала на меня Бри, ни на лекцию мисс Пауэлл.

Когда наконец прозвенел звонок, ко мне подошла мисс Пауэлл.

– Дэл, я могу поговорить с тобой наедине? – спросила она.

– Я подожду за дверью, – сказал Элиот.

Мисс Пауэлл в знак одобрения подняла вверх большие пальцы и уселась на край моего стола.

– Я бы хотела, чтобы ты представила композицию завтра, если она готова. Остальные ученики сделали это, пока ты болела.

– Да, я понимаю.

Наша с Саймоном шестнадцатитактная композиция была почти готова. Я могла закончить ее вечером, после прогулки с Игги. По крайней мере, этим я могла хоть на время занять себя. Наклонившись, я подняла с пола свой новый рюкзак – он был гораздо меньше и легче того, который я оставила Саймону. Я больше не собиралась Путешествовать, а потому не жалела о лежавших в нем инструментах.

– Вчера случилась странная вещь, – произнесла мисс Пауэлл, когда я уже собралась выйти из класса. – Я готова поклясться, что видела Саймона.

– Он переехал, – отозвалась я, но мой пульс вдруг участился. – Наверное, вы видели кого-то очень на него похожего.

– Возможно. Этот парень действительно выглядел немного иначе. Ему явно не мешало подстричься. И еще – у него на запястье был металлический браслет, довольно необычный. Он словно сделан из очень большого и блестящего гвоздя.

– Наверное, это был железнодорожный костыль.

– Мне это не пришло в голову, но, пожалуй… да, пожалуй, ты права. Такие вещи обычно не надевают, выходя на баскетбольную площадку, верно?

– Где, вы сказали, это было? – спросила я внезапно севшим голосом.

– Я вовсе этого не говорила. – Мисс Пауэлл широко улыбнулась и помахала рукой кому-то из учеников, проходивших по коридору. – Но это было рядом с большой кондитерской на углу Мэйн и Эвергрин, в которой продают пончики. Знаешь это заведение?

– Кажется, да, – кивнула я.

Между тем мне было прекрасно известно, что на углу Мэйн и Эвергрин никакой кондитерской нет. Во всяком случае, в Главном Мире.