не доставала и думала, что так будет лучше. Оказываетс, что нет. Кажется, она всегда будет скучать по своей матери, сколько бы времени не прошло.

Алиса взяла одну фотографию и внимательно посмотрела на нее. Это был любимый снимок девушки, на ней была ее мама в окружении нежно розовых тюльпанов. Фотография необычайно красивая, а главное весенняя, как раз под стать погодке за окном.

Девушка грустно улыбнулась, глядя на искренне улыбающуюся женщину с фотографии. Она никогда ее не видела вживую, точнее видела, но она была слишком мало для того, чтобы могла запечатлеть ее образ в своей голове. Матери Алисы не стало, когда малыше было всего пару лет отраду. Отец сказал, что ее скосило онкологическое заболевание. Хоть она и вовсе не помнит свою мать, но по фотографиям пытается запечатлеть ее образ в своей голове. Девчушка тонким пальчиком провела по контуру лица на фотографии.

— Мама — прошептала Карамель, и прозрачная слеза скатилась по ее щеке. — Мама я так скучаю без тебя. Почему ты не можешь быть рядом со мной?

Она сжала губы, чтобы не разрыдаться в голос. Обычно весь год напролет она держится и не показывает своих чувств, но весной ее всегда прорывает. И дело даже не в погоде и тепле, просто ее не стало именно седьмого мая. Каждый год в этот день девушка достает фотографии своей матери и плачет, она позволяет себе поплакать в одиночестве, пожалеть себя. Это трудное испытание для ребенка и когда становишься взрослее, проще не становится. Чувство одиночества и неполноценности внутри лишь растет и давит с большой силой на тебя. Конечно, это тяжело и даже в какой-то степени смертельно.

Алиса вновь посмотрела на фотографию, а затем прижала ее к груди. Девушка тихонечко всхлипывала, сейчас в ней не было той спеси надменности и эгоцентризма, что видели люди вокруг нее. Люди они всегда видят то, что им удобно, а не то, что есть на самом деле. Так часто на нас вешают ярлыки, даже не пытаясь узнать, что-либо о нас. Хотя, Карамели было удобно, что ее считали недалекой дурочкой, которую ничего, кроме косметики и одежды не волновало. Так хотя бы никто не пытался залезть в ее внутренний мир и нагадить там. Пусть все видят, что хотят. Главное о себе она знает, и плевать на всех остальных, это их дело и мнение.

Карамелева, наконец-то, смогла справиться с эмоциями, она отложила фотографию в сторону, смахнула слезы с лица и дотянулась рукой до мобильного телефона. Девушка нажала кнопку быстро вызова и поднесла трубку к уху, длинные гудки, после чего мужской голос сказал: «Сейчас я не могу подойти к телефону. Оставьте ваше сообщение, и я вам обязательно перезвоню». Карамель прикусила губу и опустила голову вниз, снова она слышит голос отца лишь на автоответчике.

— Пап, надеюсь, ты не забыл, какой сегодня день. Приезжай, мама будет рада тебя видеть. Пока.

Алиса нажала отмену вызова и окинула комнату взглядом. Время пришло. Девушка сгребла фотографии и засунула их в коробку, она поднялась с пола, поставила коробку на кровать и подошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрела блондинка, одетая в строгое черное платье футляр с красными глазами. Девушка взяла с комода небольшую шляпку с вуалью и надела ее на голову. Затем, на руки она надела короткие черные кружевные перчатки. Чтобы скрыть глаз, Алиса нацепила большие черные очки.

— Пора! — сказала девушка, кратко кивнув себе головой, взяла черный клатч и огромный букет белых роз и вышла прочь.

Каждый год в этот день, не смотря на погоду, она отправляется на кладбище. Обычно она делает это со своим отцом, но в этом году, они договорились встретиться прямо у ее могилы. Девушка вышагивала по коридорам академии и, безусловно, притягивала к себе взгляды студентов и профессоров, все шарахались от нее, но самой Карамели было плевать.

И вот с гордо поднятой головой молодая девушка спустилась вниз по лестнице, где ее уже ждал черный автомобиль представительского класса с личным водителем. Студенты, как мухи прилипли к окнам, провожая ее взглядами.

Девушка села в машину, и водитель закрыл за ней дверь, а затем сам вернулся на место. Машина тронулась с места.

— Уже пора? — спросил Марк, который стоял наверху лестницы рядом с Арсением.

— Уже седьмое число, каждый год в этот день она ездит на кладбище. Время так быстро идет — ответил Исаев.

— И не говори — парень развернулся, и они вместе с другом двинулись в главное здание академии.

Городское кладбище.

Алиса стояла пред черным мраморным надгробием, сложив руки на маленькой сумочки. Ветер пытался сорвать ее шляпку с головы, но все было тщетно. Девушка так и не сняла темных очков с глаз. Да было солнце, но важнее было иное, за очками она прятала боль, которая каждый день терзает ее душу на протяжении этого долгого времени. На кладбище она была одна, ее отец опаздывал.

— Прошел уже снова целый год- произнесла, наконец-то, девушка смотря на выбитый портрет матери на памятнике. — Еще один год без тебя- в голосе ее был слышен надрыв, но внешне она выглядела практически спокойной, за исключением того, что из под очков скатилось несколько слезинок. — Прошло уже столько лет, а я все еще надеюсь, что ты однажды войдешь и скажешь, что вернулась. Но этот не будет…. никогда — выдохнула Алиса. — Тебе, наверное, интересно, где папа. Не волнуйся, он сейчас приедет. Он обещал. Папа всегда выполняет данные обещания, всегда — Карамель продолжала свой монолог, смотря на плиту, конечно же, кто-то это может принять за чистое сумасшествие, но это ее единственная возможность общения с умершей матерью, так каждый год она облегчает свою душу. — Мам, я все еще скучаю. Наверное, я буду до конца своих дней скучать по тебе и отцу. Знаю, у папы много работы, но он чаще ходит к тебе, чем звонит мне. Я не ревную, просто я его теряю. Я не хочу потерять еще и его, пожалуйста, сделай все, чтобы мы чаще виделись- девушка опустила голову, аккуратно смахнула с лица слезинки, а затем вновь подняла голову. — Мне пора, у меня сегодня начинаются экзамены в академии. Прощай.

Карамель поклонилась, а затем повернулась и пошла прочь с высоко поднятой головой. Хоть на ней и было узкое платье, она несла его с достоинством, такое ощущение будто бы она была моделью, а не студенткой. На выходе из ворот кладбища, молодая особа поравнялась с мужчиной в строгом черном костюме, но