Сюрреаль бросилась к ближайшим кустам, и ее жестоко вырвало. Когда она снова смогла обернуться, сад был пуст. Тихий ветер взметнул хлопья снега, стерев ее следы. Теперь здесь осталось только здание, пустой луг и сад, полный своих страшных секретов.

4. Террилль

Деймон Сади наблюдал за восходом солнца.

На протяжении долгой, очень долгой и мучительной ночи он старательно прислушивался к колебаниям Черных нитей ментальной паутины, которой опутал весь Белдон Мор, ища отзвуки беспокойства, любой признак, что Джанелль может быть в опасности. Не прибегая к помощи Черного Камня, было очень утомительно поддерживать сеть, однако, как целеустремленный паук, он оставался в центре, отслеживая даже незначительные вибрации вдоль каждой нити.

Он очень неохотно согласился оставить ее в Брайарвуде. Деймон ни капли не доверял Александре, но, если Джанелль и в самом деле накачали какими-нибудь препаратами, особенно чем-то вроде шаффрамате, будет безопаснее выйти из транса в том же самом помещении. Он видел, как слишком многие ведьмы невольно оказывались в Искаженном Королевстве просто потому, что их разум отказывался принять изменения вокруг — они попросту не понимали, что уже оказались в безопасности. Одна мысль о том, что Джанелль могла затеряться в безумии, была непереносима, поэтому Деймону оставалось только надеяться, что ей дали снотворного, которое сделает ее неинтересной игрушкой. Если же нет…

У него не было никаких причин оставаться среди живых, если Джанелль уйдет. Но Деймон пообещал себе, что даже если он окажется в Темном Королевстве, то будет единственным новым подданным, преклонившим колени перед Повелителем.

Деймон снял вчерашнюю одежду, принял душ, переоделся в костюм для верховой езды и тихонько проскользнул вниз, на кухню. Поставив кофейник на огонь, он приготовил завтрак. Когда Джанелль вернется, им нужно будет уйти тихо и быстро, не давая Филипу и Александре времени, чтобы создать новые препятствия. Прощаться будет некогда. Деймон вообще редко выделял время на это бесполезное занятие, к тому же в его жизни было не так много людей, искренне сожалеющих о расставании. И все же здесь оставался один человек, который заслуживал сообщения о том, что юная Леди уходит навсегда.

К тому времени, как Деймон вымыл посуду после завтрака и допивал вторую чашку кофе, в кухню вошла кухарка и тяжело опустилась на один из стульев. Она печально взглянула на мужчину, поставившего перед ней чашку.

— Она снова в больнице, верно? — спросила кухарка, промокнув глаза.

Деймон сел рядом с ней.

— Да, — тихо произнес он, взяв руки женщины и нежно погладив их. — Но ненадолго. Она выйдет оттуда сегодня днем.

— Ты так думаешь? — Она благодарно улыбнулась ему дрожащими губами. — В таком случае я могу…

— Нет. — Деймон сжал ее руки. — Она выйдет из Брайарвуда, но не вернется сюда.

Кухарка выдернула руки из его пальцев. Ее губы задрожали еще сильнее.

— Ты увозишь ее, не так ли?

Деймон попытался говорить мягче:

— Есть хорошее место, где Джанелль может жить. Там она окажется в безопасности, о ней будут хорошо заботиться.

— О ней и здесь хорошо заботятся! — резко возразила кухарка.

Было очень больно видеть, как глаза доброй женщины наполняются слезами.

— Но здесь она не в безопасности. Если это продлится дольше, Джанелль сломается, не вынеся напряжения, или умрет. — Он стер слезы с лица кухарки. — Обещаю вам отвезти ее в безопасное место. Там никто не станет запирать ее в четырех стенах.

Женщина промокнула глаза фартуком.

— А ты точно увезешь ее к хорошим людям? Они не будут плохо относиться к ней… из-за некоторых странностей?

— Они не считают ее странной, — произнес Деймон, отпивая кофе. Это тоже была своего рода игра. — Однако я был бы очень благодарен, если бы вы никому не говорили об этом до тех пор, пока мы не уедем. Здесь есть люди, которые желают ей вреда, и они пойдут на все, лишь бы остановить нас, как только поймут, что Джанелль окажется за пределами их влияния.

Кухарка обдумала его слова, кивнула, шмыгнула носом и поспешно поднялась из-за стола.

— Что ж, в таком случае тебе нужно будет позавтракать.

— Я уже поел, спасибо. — Деймон поставил чашку на стол. Положив ладони на плечи женщины, он развернул ее к себе и легонько поцеловал в губы. — Вы просто прелесть, — хрипло произнес он. Затем Деймон вышел через заднюю дверь и направился к конюшне.

Несмотря на раннее утро, там царил настоящий хаос. Все конюхи хмуро посмотрели на Деймона. Гиннес стоял в центре загона, зажав под мышкой бутылку, изрыгая ругательства вперемешку с приказами. Увидев Деймона, он сурово сдвинул кустистые брови над покрасневшими глазами.

— И чего угодно нашему всемогущему в такую рань? — рявкнул Гиннес, а затем приложился к бутылке и сделал большой глоток.

Они знали, понял Деймон, забирая бутылку у конюха и глотая виски, как воду. Что бы Джанелль ни приносила с собой сюда, это ощущение угасало, и они знали, что случилось. Сунув бутылку Гиннесу, Деймон тихо произнес:

— Оседлай Темного Танцора.

— Тебя что, недавно по головке стукнули? — заорал Гиннес, прожигая Деймона гневным взглядом. — Он вчера снес половину своего стойла и чуть не растоптал Эндрю в лепешку! На этом коне тебе не видать приятной утренней прогулки, если ты явился именно за этим.

Деймон оглянулся через плечо. Эндрю прислонился к двери стойла Темного Танцора, щадя больную ногу.

— Я сам оседлаю его, — заявил Деймон, протискиваясь мимо конюхов и не обращая ни малейшего внимания на мрачную ругань Гиннеса.

Когда он открыл задвижку, чтобы распахнуть верхнюю половину створки, Эндрю попытался дрожащей рукой его остановить.

— Он хочет убить кого-то, — прошептал конюх.

Деймон посмотрел в запавшие глаза на бледном, перепутанном лице:

— Я тоже.

Он открыл дверь.

Жеребец взвился на дыбы и попытался выскочить из стойла.

— Тише, Брат, тише, — спокойно произнес Деймон. — Мы с тобой должны побеседовать, ты и я. — Он открыл вторую половину двери. Конь дрожал, стоя на месте. Деймон погладил шею Танцора, пожалев о том, что смыл со своей кожи запах Джанелль, когда конь потянулся к нему за утешением и ободрением. Мужчина старался двигаться медленно. Когда Танцор был оседлан, Деймон отвел его в загон и вскочил в седло.

Они направились к дереву.

Там Деймон спешился и прислонился к дереву, глядя на дом. Жеребец пританцовывал рядом, напоминая ему о том, что он здесь не один.

— Я хотел попрощаться с тобой, — тихо произнес Деймон. Впервые он действительно увидел интеллект — и одиночество — в глазах коня. После этого ему уже не удалось говорить ровно и спокойно. Срывающимся голосом Деймон попытался объяснить, почему Джанелль больше никогда не придет к этому дереву, почему теперь не будет прогулок, заботы, разговоров. На мгновение в его разуме что-то изменилось, он ощутил странную рябь чужих ощущений. У Деймона возникло странное чувство, словно это с ним разговаривают, объясняют что-то, и его собственные слова эхом отозвались в голове, надрывая сердце. Снова быть в одиночестве. Никогда больше не увидеть, как эти руки приветственно раскрываются навстречу. Больше никогда не услышать, как этот голос произносит его имя. Больше ни…