в Петербург. Никого другого генерал-губернатор к себе по этому делу не вызывал, и никаких последствий банкет не имел. Недаром это была «весна» Святополк-Мирского1012. А для общественного настроения этот банкет сделал очень много.

Банкетная кампания продолжалась и после моего отъезда; в течение первого полугодия 1905 г. было устроено еще, кажется, два банкета по разным поводам с таким же или даже более значительным успехом.

Глава VIII. Переезд в Петербург. — «Наша жизнь». — Союз освобождения в Петербурге. — Так называемый освобожденческий проект конституции

В конце ноября 1904 г. я приехал в Петербург. Приехал один, — жена не могла так быстро ликвидировать свое киевское издательство и осталась в Киеве; я сохранил за собой и квартиру. В Петербурге же я поселился временно у моей матери, хотя у нее не было для меня отдельной комнаты; жил в столовой. Впрочем, я только ночевал и по утрам до завтрака был дома; после завтрака уходил в редакцию «Нашей жизни», к обеду не поспевал, но возвращался часам к 7–8, наскоро один обедал и затем почти всегда уходил на какое-нибудь собрание.

Газета «Наша жизнь» была основана профессором финансового права и политической экономии Леонидом Владимировичем Ходским. Подал прошение он давно, чуть ли не за год. Но при Плеве получить разрешение было трудно. Ходского спрашивали, не будет ли его газета петербургским двойником «Русских ведомостей»; он отвечал, что у него свой план и своя программа. Наконец, уже в «весну» Святополка, Ходский получил разрешение и торопился пустить газету в ход, чтобы зарекомендовать ее читателям перед новым (1905) годом.

В состав редакции Ходский пригласил С. Н. Прокоповича, Е. Д. Кускову, В. Я. Богучарского, В. В. Хижнякова, В. В. Португалова, Р. М. Бланка, [М. А.] Славинского, В. С. Голубева (перед тем редактора превосходного журнала «Саратовская земская неделя»), Л. М. Неманова и других; за исключением последнего, все названные лица входили в петербургский Союз освобождения, а большинство из них было хорошими личными знакомыми Ходского по Саратову, где у Ходского было имение. Эта группа пригласила меня и еще несколько лиц.

Первый номер вышел 1 или 2 ноября 1904 г.1013 Около того же времени вышел, тоже в Петербурге, также первый номер старой, но обновленной газеты «Сын Отечества», издателем которого отныне был Юрицын, фактическим редактором — известный специалист по вопросам городского и местного самоуправления Григорий Ильич Шрейдер, переселившийся для этого из Москвы в Петербург1014.

В обеих газетах главный состав редакции принадлежал к Союзу освобождения, и обе газеты поэтому считались освобожденческими. Но тем не менее между ними было отличие в оттенке. Сперва оно было едва заметным, потом, после октября 1905 г., стало явственным. «Наша жизнь» группировала у себя членов Союза освобождения преимущественно либо с кадетским (употребляю термин, тогда еще не существовавший), либо с социал-демократическим уклоном; однако я не мог считаться принадлежащим ни к тому, ни к другому уклону, — через два года я попал в народническую Трудовую группу. Напротив, «Сын Отечества» имел эсеровский уклон, а в конце 1905 г. даже и формально явился органом эсеровской партии1015.

Обе газеты сразу заняли место на крайнем левом фланге легальной печати, причем тон «Нашей жизни» был всегда несколько более сдержанным и, я позволю себе прибавить квалификацию, более серьезным (хотя и признаю субъективность этой квалификации); тон «Сына Отечества» — более радикальным, может быть, будет позволено сказать — более хлестким. «Наша жизнь» предпочитала передовые статьи длинные и основательные, занимавшие по 1½–2 столбца, типа передовых статей «Русских ведомостей», вызывавших немало насмешек по их адресу. «Сын Отечества» ввел в моду коротенькие, строк в 30–40, передовые статьи, в которых мысль высказывалась ярко, резко, но догматически, без доказательств. «Сын Отечества», в общем, был живее, «Наша жизнь» — суше.

Сильно отличались у нас и внутренняя организационная сторона, и материальная основа. «Сын Отечества» управлялся, сколько я знаю, в первое время единоличной властью Г. И. Шрейдера, при наличности совещательного редакционного совета. У нас был довольно многочисленный (человек 15–20) редакционный комитет, и управлялись мы республиканским образом, то есть фактический редактор выбирался редакционным комитетом из своего состава закрытой подачей голосов.

Сам Ходский был издателем, ответственным редактором, членом редакционного комитета, но не редактором. Однако и в качестве основателя и издателя газеты, и в качестве ответственного редактора, отвечающего перед цензурой, он сохранил за собой право неограниченного вето как на избрание редактора и приглашение новых сотрудников, так и на статьи. Человек он был, безусловно, вполне порядочный, но характер у него был не особенно приятный. На всякое предложение у него всегда первое душевное движение было ответить: нет, не согласен. Тогда с ним приходилось спорить, долго и трудно, но в конце концов обломать его всегда было можно, притом легче в беседе с глаза на глаз, чем при коллективном обсуждении. Для коллегиальной работы это был человек не скажу совершенно не подходящий, но тяжелый и неудобный, а между тем он сам же пригласил редакцию на основе коллегиальности. При этом чувствовалось и расхождение в политических взглядах: редакция была гораздо радикальнее Ходского, которого политическое место было на самом правом фланге кадетов или даже правее — где-нибудь в Партии мирного обновления1016 (формально он никогда ни к какой партии не принадлежал и, по своей недисциплинированности и индивидуализму, принадлежать не мог бы).

Вначале Ходский принимал очень деятельное участие в делах редакции. Днем работал в редакции, по ночам сидел в типографии, а так как в то же время он был профессором в нескольких учебных заведениях, то скоро утомился. К тому же и вообще он был не очень работоспособный человек, сам себя называл «человеком утренней работы»; к вечеру он всегда сильно уставал и работал через силу. Через полгода такого напряжения он устал и сравнительно мало обращал внимания на газету. Но газетный зуд в нем остался; он мечтал о новых газетных предприятиях, о вечерней газете, о газете для рабочих, делал попытки основания таковых1017, а когда «Наша жизнь» (или, точнее, ее заместительница) в 1907 г. погибла1018, то он хлопотал об основании новой газеты и действительно добился своего1019.

До моего приезда обязанности фактического общего редактора исполнял сам Ходский. Вскоре после моего приезда нам было предложено выбрать такового. Мы почти единогласно избрали Прокоповича. Но между Прокоповичем, с которым Ходский был хорошо знаком раньше и которого сам пригласил в редакцию, и Ходским к этому времени пробежала черная кошка. Поэтому Ходский прямо выразил крайнюю обиду:

— Я,