просто так взяли и рассказали? — хитро улыбнулся Меньков.

— Почему просто так? Он меня попросил рассказать.

— Попросил… А почему он вас об этом попросил? Чем он мотивировал необходимость знать о Федяеве если не все, то очень многое?

— Так ведь у Федяева дочку убили! И самому ему угрожали!

— Вербин вам об этом сказал — что угрожали Федяеву?

— Да, Вербин! У меня не было оснований не верить ему, — еще больше приободрился Кузнецов.

— А когда убили Федяева, что вы подумали?

— А что я мог подумать? Вербин не зря опасался. Но убийству помешать не сумел.

— Браво! — Меньков несильно хлопнул в ладоши. — Как пишет молодежь в интернете, зачОт — через букву «о». Но ведь вы не станете отрицать, что какое-то время сотрудничали с Федяевым и какое-то время дружили против госпожи Цупиковой?

— То есть, как это — дружить против?

— Да не прикидывайтесь вы. В самом деле юмора не понимаете, что ли? У Федяева с Цупиковой был не просто конфликт — буквально шла борьба на выживание. Кто-то должен был выжить — то есть, остаться полновластным хозяином в «Заре» — а кто-то обрекался на полное поражение.

На высоком лбу Кузнецова выступила испарина — уж не оттого ли, что туда устремился пристальный взгляд следователя?

— Сейчас я предложу вам нечто для проверки вашей памяти. Вот, посмотрите на эти снимки и, пожалуйста, не говорите глупости вроде того, что это фотомонтаж, или что вы на них никого не узнаете.

Четыре цветных снимка, словно четыре карты, составляющих выигрышную комбинацию его противника, легли на стол перед Кузнецовым. Или, скорее, легли четыре гадальных карты: болезнь, печаль, дальняя дорога, казенный дом.

— О-откуда у вас это? — лицо Кузнецова посерело, и капли пота на лбу сделались заметнее.

— Это распечатка четырех кадров видеозаписи. Какой видеозаписи, вы прекрасно знаете. И кто на ней фигурирует — в прямом и переносном смысле слова фигурирует — вы тоже знаете. Знаете ведь? — Меньков слегка повысил голос.

— Знаю.

— Итак, кто?

— Цупикова и… и мой… сын.

— Эх, Владислав Леонидович, какой вы, однако… Скупой на слова. Эта запись сделана в кабинете Цупиковой. Как она к вам попала? Ведь запись наверняка была сделана не по инициативе Цупиковой. Помните, как в клубе знатоков «Что? Где? Когда?» ведущий говорит? «Внимание, вопрос?» Внимание, вопрос: кто в кабинете Цупиковой установил скрытую видеокамеру? Владислав Леонидович, минута пошла. Помощи вам ждать неоткуда.

Меньков посмотрел на часы: в прокуратуру надо еще заехать кровь из носу, а время не просто поджимает — давит время.

— Охранник видеокамеру установил, — тусклым голосом ответил Кузнецов.

— Какой охранник? Как он посмел? Насколько я понимаю, Цупиковой в «Заре» подчинялись все — то есть, держали ее сторону в конфликте с Федяевым. Начальник службы безопасности тоже наверняка работал на нее — я так предполагаю.

— Да, — кивнул Кузнецов, — но в службе безопасности имелась брешь — мой и Федяева человек в охране.

— Я рад, что наша беседа оживилась. И этот человек установил скрытую видеокамеру в кабинете Цупиковой?

— Да.

— Но ведь наверняка установил он ее не просто так: авось, Цупикова в своем кабинете кокаин станет нюхать или водку пить… Правильно?

— Правильно, — вздохнул Кузнецов — совсем как человек, решающийся на предприятие с абсолютно непредсказуемым результатом. — Камеру становили после того… В общем, мне стало известно о связи моего сына с Цупиковой.

— И когда это случилось?

— Кажется, в начале марта. Она сама его окрутила.

— А он до того был невинным. Девственником. Он в январе изнасиловал свою учительницу — не один, вместе с тем же Цупиковым и еще двумя… девственниками.

— Что касается учительницы, — Кузнецов затравленно взглянул на следователя, — то он не насиловал ее, только присутствовал. И потом, это еще доказать надо — насчет того, что ее насиловали, а не она сама…

— Ага, она сама решила сняться в порнофильме со своими учениками! Ладно, пока оставим учительницу в покое. Итак, вам стало известно о связи вашего сына с Цупиковой и вы решили воспользоваться этим для собирания компромата на нее или материала для возможного шантажа, так?

— Да.

— Мне интересно, как вашему сыну удалось уговорить Цупикову заняться любовью в ее кабинете.

— А никто ее не уговаривал, — досада и злость слышались в тоне Кузнецова. — Она сама его…

— Заставляла? — Меньков не смог скрыть иронии.

— Да, можно сказать и так, — кого сейчас больше всего напоминал Кузнецов, так это затравленного, зажатого в угол мелкого зверька. Какой там Ричард Гир? Хорек или крыса — даже густые усы вроде как поредели.

— Согласен. Она женщина многоопытная во всех отношениях, а он — семнадцатилетний мальчишка. Итак, была сделана видеозапись. Она первым делом, конечно, попала к охраннику или?…

— Нет, она сразу попала к моему сыну — он знал, где видеокамера установлена, и незаметно от Цупиковой ее изъял. Потом видеозапись попала ко мне.

— А потом?

— Потом — никуда и ни к кому. На этом все и кончилось.

— На этом все и кончилось? — Меньков внутренне напрягся. — Но ведь заказ исходил от Федяева.

— Это не был заказ Федяева. То есть, эта запись, этот компромат ему, конечно, пригодился бы, но…

— Иными словами — вы просто проявили инициативу?

— Можно сказать и так. Но в определенный момент я твердо решил не отдавать эту запись Федяеву.

— Почему? Неужели из конъюнктурных соображений? Поняли, что Федяев уже проигрывает Цупиковой, и лучше держать сторону последней?

— Не только и не столько, — с вызовом ответил Кузнецов. — У меня в то время возник конфликт с Федяевым. Собственно говоря, конфликт это назревал достаточно давно. Но дело не только и не столько в этом…

Он замолчал.

— Понятно, вам не хотелось подвергать своего сына опасности. Неизвестно, что предприняла бы по отношению к нему Цупикова, увидев эту запись.

— Чего там «неизвестно»? Известно, — Кузнецов сжался. — Я почему-то уверовал в силу Федяева и по глупости затеял эту авантюру. Не подумав о том, что Цупикова, увидев запись, приказала бы всех свидетелей в асфальт закатать или еще что-нибудь подобное сотворить.

— А вот тут ваш прогноз и не сбылся. Цупикова видела эту видеозапись.

— Видела?!

Такое изумление сыграть невозможно. Для Кузнецова сообщение Менькова явилось пресловутым громом с ясного неба. Его это сообщение буквально ошарашило.

— Я так понимаю, Владислав Леонидович, — участливо поинтересовался Меньков, — что вы эту видеозапись никому не передавали.

— Нет! — на сей раз прижатые к груди руки не являли собой просто театральный жест.

— Хм… В таком случае кто же? Неужели ваш сын?

26

Четверг,