«Я и сказала вам тогда правду. Они уехали спешно, никому ничего не сообщили. Никто, кроме меня, этого и не видел, они уезжали ночью, а я случайно не спала да в окно выглянула. Ну, это и понятно, что не сказали, теперь уж точно больше не вернутся».

А потом давай мне про дела прошлые чесать, сама, без повторного приглашения. Говорит, да все на окна поглядывает. Ладно бы на часы смотрела, на работу ведь собиралась, так нет, глядит на окна. Понимаю теперь, что зубы мне заговаривала, ждала, пока эти двое явятся, а я самонадеянно слушала, полагаясь на свои силы. И когда эти двое вбежали в дом и попытались меня схватить, то крепко получили и далеко летели! Но хозяйка – змеюка! – тем временем какую-то гадость достала и в лицо мне брызнула. Ну и все, очнулась я уже здесь.

– Что же она тебе рассказывала?

– Ну, не знаю, насколько правда… В общем, у помещика этого, как его, Шерстолапова…

– Шестоперова.

– А, не важно. Была у него почтенная маменька, добрая такая женщина. Могла порчу хоть навести, хоть снять, посевы испортить, ради мелкой пакости у коров селянских молоко выдоить, клады заговоренные находила, иногда для своих колдовских надобностей детей воровала…

– Вот так запросто? – не удержалась я от иронии.

– Ну, ты ж не забывай, это было крепостное право, и моя мама, называя помещиков кровососами, понятия не имела, что некоторые из них были таковыми в прямом смысле этого слова, – усмехнулась и Ника. – Короче, не перебивай, за что купила, за то и продаю. В общем, список можно долго продолжать, но остановимся на кладах. Она была знатная мастерица на этот счет, все тонкости знала. А ты знаешь, как клады заговаривали? Мне мама об этом рассказывала, ее отец черным археологом был, и она с ним ездила. Клады не просто так закапывали, чтобы кто нашел, тот и взял, нет. Иногда, конечно, делали и так, но часто такие сложности придумывали! На клады заговоры накладывали, и чтобы клад такой добыть, надо было сказать слово ответное. Тогда только клад в руки и дастся, а иначе в землю уйдет. А что за слово – секрет. Кто-то к кладу бесов или другую нечистую силу приставлял, которая водила потом кладоискателей за нос – тут целая наука существует, как этих бесов приставить и как убрать. Другие клады можно было найти только в определенные дни, или же их мог вынуть только маленький ребенок. В народе ходят поверья о заколдованных кладах, которые принимают вид человека.

– Как – человека?

– А так. Слышала я такую быличку, как когда-то возле корчмы, где толпилось много народу, день ото дня слонялся старый, грязный, нечесаный дед, не ел, не пил, ни с кем не разговаривал, а все бродил туда-сюда. Пока не случился там человек знающий, который взял да и треснул того деда палкой. И он рассыпался грудой сокровищ.

– Да ну, байки!

– Может, и байки, – пожала плечами Ника. – Но я много таких баек слышала, и не только от мамы. Говорят, был случай, когда какой-то умник, наслушавшись таких баек, увидел на базаре неопрятного деда, да как треснет его палкой. Но тут прибежали сыновья деда, и горе-кладоискатель крепко получил по мозгам. А выражение «страшный клад» слышала?

– Ага…

– Это когда некоторые клады на кровь заговаривали. Кто-то, к примеру, на сорок голов заговорит. То есть ты должна убить сорок человек, принести их головы на то место, и клад твой. А есть и более сложные заговоры. Так вот, к некоторым кладам хранителя приставляли. Ну, убивали кого-нибудь, и клали голову на сундук с сокровищем со специальным ритуалом. Считалось, что душа этого человека после смерти не отправляется куда положено, а остается прикованной к проклятым сокровищам, охраняя их. По мне – участь хуже некуда! Мы о таком часто слышали в пиратских историях.

– Да ну их тогда, такие клады! – отмахнулась я.

– Для тебя – ну их, а кому-то очень-очень хочется их добыть, и эта цель оправдывает любые средства. Знаешь, что такое золотая лихорадка?

– Знаю.

– Ну вот. Кстати, мой дедушка, черный археолог, умер молодым. Нехорошее это все же дело – гоняться за чужим золотом. Но это я вводила тебя в тему, а рассказ той тетки был вот о чем. Почтенная Домна Ильинична находила и добывала клады, так сказать, любой сложности. Иногда приходилось пожертвовать крепостным ребенком – он вынимал золото на поверхность, а сам оставался там, во владениях нечистой силы. Иногда требовалась кровь молодой девушки, а то и не одной – так это для старой ведьмы было раз плюнуть. В общем, разное бывало. Жила, кстати, семья Шестоперовых тогда не здесь, а далеко отсюда, эта тетка назвала мне губернию, да я забыла. Ладно. И вот однажды Домна Ильинична решила попутешествовать. Поехала, долго ли ее не было – не знаю, а когда она вернулась, потребовала у своего сына, этого самого Шерстоногова…

– Шестоперова!

– Ладно, пусть будет Шерстоперова. Потребовала купить участок земли возле реки Черепашины. Говорила, что лежит здесь огромный клад, да так заговорен, что даже она не смогла его взять. Сынок и купил участок, выстроил имение в указанном маменькой месте и счастлив был ее из родного дома сюда сбагрить, а самому зажить наконец-то спокойно. Вот, и прожил он спокойно лет тридцать с хвостиком, пока мамаша не изволила отдать Богу душу. Ну или кто там принимает такие души. Однако клад тот она так и не добыла, хотя тридцать лет над этим билась. Добыть не смогла, но решила своеобразно позаботиться о своих потомках. Не в силах снять с клада заклятие, она слегка изменила его, да так, чтобы ее потомки через некоторое время без труда взяли этот клад и жили припеваючи. А для этого она к уже имеющимся хранителям клада еще и новых приставила.

– Опять крепостных крестьян в расход пустила? – мрачно спросила я.

– Наверное, тут тетка не вдавалась в подробности. Но крестьян ей было мало. Чтобы клад достался ее потомкам, а не кому-то постороннему, требовалось пожертвовать родной кровью.

– Руку порезать, что ли?

– Ах, если бы! Нужно было пожертвовать, как она выразилась, невинной душенькой из своей семьи. В смысле – ребенком. А тут и случай представился. Младшая дочь почтенной Домны Ильиничны, весьма легкомысленная особа, сбежала из дома с первым встречным, родила сына, а муженька вскоре и след простыл. И пришлось ей с ребенком возвращаться в родительский дом. Тогда такое считалось позором, знаешь каким! Это старались скрыть любыми средствами. В общем, этот прискорбный случай семья сохранила в тайне, маменька выдала дочурку замуж за следующего встречного, а ребенка, «позор семьи», привезла сюда, от чужих глаз подальше. Дочурка Домны, заботясь теперь о своей чести, не сильно о нем и горевала. И прожил он тут несколько лет, а Домна тем временем все пыталась клад тот добыть. А когда убедилась, что не получится, заговорила старый клад по-новому, а над всеми хранителями поставила самым главным – того самого мальчика.

– Она его убила?! – в ужасе воскликнула я.

Ника мрачно кивнула и продолжила:

– Теперь там хранителей, старых и новых, в сумме стало ни много ни мало сорок человек. И чтобы клад раскрыть, нужно пожертвовать сорок жизней, каждому хранителю по одной, тогда они обретут покой, а клад наследникам достанется.