* * *

Моррийон торопливо шагал по коридорам, а его мысли бежали еще быстрее. Где Анарис? Когда началась тревога, он был у отца. Бори испытал приступ тошноты, сообразив, что теперь наследник, вероятно, в Палате Хроноса — вместе с Аватаром. И Барродахом.

Предполагалось, что ни Анарису, ни Моррийону пропуск не нужен — огры запрограммированы, чтобы игнорировать их наряду с Барродахом и, разумеется, Аватаром, в чьих руках находится контрольный код.

Но Аватар может и передумать. Если в Тронном Зале случится что-то неподобающее, Анарис сумеет спастись своими средствами, а вот Моррийон — нет. Если его господин действительно спасется бегством, он и себе должен обеспечить путь к отступлению.

Уяснив, что ему следует делать, Моррийон с облегчением кивнул. Тарканцы, возможно, не пустят его одного на борт корвета, даже если он прорвется в причальный отсек через зону боевых действий, — но есть еще «Телварна».

Он поспешил к себе в каюту, пробегая мимо активированных огров с их красными сенсорными лампами. Там он прямиком направился к сейфу и набрал свой идентификационный код. Достав маленький цилиндрик, он взвесил его на ладони. Газ, который содержится внутри, — продукт подозрительности к трехногим инопланетянам, едва не приведший к геноциду во время Третьего Контакта несколько веков назад. Его не так легко синтезировать даже с помощью мощной производственной техники Пожирателя Солнц — он должен был стать одним из главных видов оружия человечества.

Моррийон сунул цилиндрик в карман, взял бластер, тоже спрятанный в сейфе, и огляделся. Возможно, он больше не вернется сюда — но здесь не осталось ничего, что могло бы ему понадобиться.

Он вышел вон без всяких сожалений — задержался только, чтобы включить на своем блокноте маяк, который привел его к транспортной тележке на ближайшем перекрестке. Ее мотор еще работал. Моррийон сел и поехал к причальному отсеку.

* * *

Риоло работал со своим блокнотом, доводя до кондиции изобретенный им для огров код, когда его канал внезапно отключился. Сквозь дверь каюты до него донесся вой сирены. Озадаченный, Риоло перешел к пульту — но пульт тоже заглох.

Риоло пожал плечами. Нет так нет. Ясно, из-за чего тревога — он догадался бы даже без предварительных раскопок, которые провел в станционной системе. Панархисты сделали свой ход. Он представил себе десантные катера, несущиеся к Пожирателю Солнц. Он видел съемки разгрома, который они учинили на станции Аваста, в подземном бункере одной из барканских лун.

Там десантники успешно разделались с ограми, но это был только кратковременный рейд. У него здесь больше огров, чем имелось на Авасте, — кроме того, есть еще и тарканцы.

Риоло задумчиво посмотрел на дверь. Сидя здесь, он ничего не сможет сделать, но снаружи кишат должарианцы, предубежденные против жителей Барки. Это предубеждение усугубляется странными понятиями барканцев о сексе и месте, которое они отводят последнему в своей жизни.

Он скорчил гримасу. Только один человек на станции способен ему помочь — и это Хрим. Он связался по блокноту с монитором, который установил в каюте Хрима. Когда канал заглох, Хрима там не было. Остается еще одно место, где он может находиться.

Риоло покачал на ладони блокнот. Как это странно и как типично для жизни вне родного Низа: он должен довериться человеку, чье прозвище — Беспощадный.

Делать нечего. Осторожность — вещь хорошая, но код еще лучше.

Риоло решительно набрал на блокноте шифр, взламывающий дверь, и шмыгнул в коридор.

* * *

Ощущение размытости окружающего осталось при Вийе, когда Барродах посадил ее в транспортную тележку, и усилилось по мере продвижения к Палате Хроноса. Пси-заградники, хотя и работали на низкой мощности, усиливали это чувство, гнев и страх Барродаха — тоже. Вийя пыталась навести порядок в голове: ей понадобится вся доступная ей ясность мышления, чтобы пережить полный контакт с тем, что ждет ее в сердце Пожирателя Солнц — без полной отдачи ей станцию не включить.

А что потом? Как только это случится, оружие рифтеров приобретет непобедимую мощь. Флот будет подвергаться жесточайшей трепке, пока десантники не захватят станцию и не отключат от нее рифтерские корабли. Единственный возможный для нее порядок действий — это оттягивать включение как можно дольше, возможно, до самой высадки десанта, чтобы интервал между включением и отключением был как можно короче. Вийя была твердо уверена, что Брендон находится на одном из этих кораблей Флота — он ни за что не остался бы на Аресе.

Они сошли с тележки на обычном месте. Идя по последнему коридору к Палате, Вийя чувствовала Сердце Хроноса остро, как никогда прежде. Быть может, последняя попытка Единства и борьба с Норио вывели его на некий новый уровень активности?

Дуновение страха и ненависти от часового-тарканца вошло в ее мозг раскаленной иглой.

Эсабиан ждал внутри с двумя ограми по бокам. В руках у него извивался дираж'у. Но Вийя едва удостоила его взглядом, потому что Анарис тоже был здесь.

Никогда еще ее телепатическая чувствительность не была столь глубокой. Его эмоции были для нее яснее слов: ожидание, настороженность, триумф. Присутствие отца его не устраивало, но он предвкушал момент, когда отнимет у него контроль над Пожирателем Солнц. Единственной проблемой, которую он предвидел, было время.

Эсабиан, не переставая плести проклятия, бросил Барродаху:

— Начинай.

Он никогда не унизил бы себя, обратившись прямо к Вийе. Это развеселило ее и, как ни странно, придало ей сил. Она опасалась не его, а его сына, от которого ей приходилось скрывать даже свои мысли.

— Иди, — приказал Барродах, махнув Вийе рукой — подходить к ней он не осмеливался. Лисантер, сидящий за приборной панелью, кивнул ей — в нем она чувствовала поддержку.

Эйя уже стояли у возвышения, которое теперь напоминало трон до мельчайших подробностей. Казалось, что его субстанция пульсирует скрытой энергией, и по ней, на самой грани восприятия, бежит муаровая рябь.

Вийя последовала за эйя на вершину Трона, и Палата исчезла в приливе неведомой силы, синестезии противоположностей. Здесь сочетались жар солнечного ядра и смертный холод межзвездных пространств, яростный ультрафиолет гравитационного синтеза и тлеющие угли умирающего солнца, огненное рождение, раскаленная смерть, надежда, отчаяние. Поддержка, контакт — одна, отрезанная от всех...

Раздираемая эмоциями, ярче которых она никогда еще не испытывала и не встречала, она ужаснулась в этот миг своего одиночества и потянулась к Единству. Его умы — так, вероятно, чувствует себя паралитик, вновь обретающий контакт со своим телом после регенерации спинного мозга, — вспыхнули вокруг, как новорожденные солнца, и Палата Хроноса вернулась на место.

Она не могла больше дотянуться до Сердца Хроноса: спинка Трона стала слишком высока. Вийя осторожно обошла ее кругом и стала лицом к Сердцу, остро чувствуя бездну, зияющую позади. Упасть она не боялась — мало кто из рифтеров боится высоты, — но хорошо сознавала, сколь хрупка ее связь с физической реальностью. Под самой поверхностью Трона сквозили световые узоры — почти понятные...