К этому времени политика войны, которую проводило правительство, в самой Америке уже подвергалась острой критике. Чтобы подкрепить собственное политическое положение и восстановить доверие к себе внутри страны, Джонсон отозвал на родину генерала Уэстморленда, посла Элсуорта Банкера, являвшегося преемником Лоджа, и других важных персон, дабы они высказали оптимистические прогнозы и объявили о твердой уверенности в успехе миссии «по предотвращению коммунистической агрессии». Меньший оптимизм внушало то обстоятельство, что общественное мнение не доверяло никаким сведениям и прогнозам. Согласно оценкам ЦРУ, никакой уровень интенсивности применения американских ВВС и ВМС не заставил бы Ханой признать его «настолько нетерпимым, что пришлось бы прекратить войну». Проведенные ЦРУ исследования эффективности бомбардировок, с холодной беспристрастностью представленные в долларовом выражении, вскрыли тот факт, что ущерб на сумму в 1 доллар, нанесенный Северному Вьетнаму американскими ВВС, обходится Соединенным Штатам в 9,60 доллара. А проведенный министерством обороны системный анализ показал, что противник может прокладывать альтернативные пути снабжения «быстрее, чем мы их перерезаем»; по оценке специалистов министерства, от большей численности американских войск вреда больше, чем пользы, в особенности для экономики Южного Вьетнама. Повторив исследования группы «Язон», Аналитический институт при министерстве обороны не смог обнаружить никаких новых свидетельств, которые внесли бы изменения в уже сделанные выводы и противоречили бы заявлениям ВВС, и сделал следующее откровенное признание: «Мы не в состоянии разработать такую кампанию бомбардировок Севера, которая снизила бы интенсивность потока проникающих на Юг военнослужащих».

Теоретики «когнитивного диссонанса» утверждают, что когда объективные свидетельства опровергают давно устоявшиеся убеждения, наблюдается не отказ от них, а еще большая приверженность, сопровождающаяся попытками найти разумное опровержение. Результатом становится «когнитивная ригидность», или, говоря обычным языком, узлы недальновидности затягиваются еще плотнее. Так было и с бомбардировками. Чем более карательный характер они приобретали и чем ближе подбирались к Ханою, тем больше они мешали желанию администрации с помощью переговоров выйти из войны. В конце 1967 года министерству обороны пришлось объявить о том, что общий вес бомб, сброшенных как на Север, так и на Юг, превысил 1,5 миллиона тонн, что было на 75 тысяч тонн больше общего веса бомб, сброшенных на Европу армейской авиацией США во время Второй мировой войны. Чуть больше половины этого веса было сброшено на Северный Вьетнам, что превышало общий тоннаж бомб, сброшенных двадцать лет назад на Тихоокеанском театре военных действий.

Один предел уже был достигнут. В июле Джонсон поднял максимальный уровень наращивания сухопутных сил до отметки 525 тысяч человек. Тем самым он превысил максимальный предел численности, который генерал Леклерк 21 год назад объявил необходимым, «но даже тогда это не помогло». В то же самое время США выступили с новым мирным предложением, в котором слегка ослабили свои настойчивые требования о взаимодействии. Два француза, Раймон Обрак, который был давним другом Хо Ши Мина, и Эрбер Маркович, выразили страстное желание содействовать окончанию войны и в ходе бесед с Генри Киссинджером, состоявшихся во время Пагуошской конференции, предложили направить их посланниками в Ханой. После консультаций с Госдепартаментом они передали Северу послание Соединенных Штатов, в котором говорилось, что бомбардировки будут прекращены, если Ханой предоставит гарантии того, что это приведет к переговорам и что Север, в свою очередь, возьмет на себя «обязательство» снизить интенсивность проникновения своих военнослужащих на Юг. Казалось, ответ будет предполагать продвижение в направлении переговоров, но дальнейшая дискуссия была прервана возмущенным Ханоем после того, как адмирал Шарп начал полномасштабные бомбардировки с целью изолировать Ханой от Хайфона и перерезать маршруты снабжения. Должно быть, выбор целей на том ленче во вторник производился весьма необдуманно, если только эта необдуманность не была преднамеренной.

Спустя месяц в условиях, когда голоса недовольных звучали все громче и появились свидетельства того, что у Джонсона возникают проблемы внутри его же партии, президент сделал важный шаг. Двадцать девятого сентября, во время выступления в Сан-Антонио, он публично повторил доктрину, лежавшую в основе миссии Обрака — Марковича, заявив, что «мы и наши южновьетнамские союзники полностью готовы вступить в переговоры хоть сегодня вечером… Соединенные Штаты готовы прекратить все… бомбардировки Северного Вьетнама, если это немедленно приведет к продуктивным дискуссиям». США, «разумеется, предполагали», что пока идут переговоры, северовьетнамцы не будут использовать в своих целях прекращение бомбардировок. Ханой решительно отклонил это предложение, назвав его «фальшивым миром» и «явным обманом». Работавший в Ханое и служивший северовьетнамцам в качестве информационного канала, прокоммунистически настроенный австралийский журналист Уилфред Бэрчетт сообщал о «глубоком скептицизме» в отношении прибывавших из Вашингтона государственных и частных доверенных лиц, пытавшихся нащупать контакты. «Я не знаю ни одного лидера, который бы поверил, что президент Джонсон искренен, когда заявляет, что он действительно хочет покончить с войной на условиях, оставляющих за вьетнамцами право самим решать собственные проблемы».

Теперь уже Ханой проявил недальновидность, результатом которой стали упущенные возможности. Приняв сделанное публично предложение Джонсона, северовьетнамцы могли бы настаивать на выполнении указанных в нем условий и проверять результаты. Если бы тогда этот запутанный конфликт закончился миром, их страна избежала бы множества пережитых ею страданий. Но бомбардировки свели вьетнамцев с ума и заставили воспринять это предложение как намек на сдачу противником своих позиций. Они же были полны решимости держаться дальше, до тех пор, пока сами не смогут вести переговоры с позиции силы.

В те дни, когда происходили эти события, антивоенное движение в Соединенных Штатах превратилось из проявления инакомыслия в политическую проблему. Появился кандидат в президенты, который противодействовал Джонсону внутри его собственной партии. Организаторы антивоенных выступлений понимали, что если их движение не станет политическим, оно не сможет добиться значительного прогресса, и активно искали способ это сделать. Хотя люди из окружения Роберта Кеннеди призывали его выдвинуть свою кандидатуру, сам он к этому не стремился. Седьмого октября сенатор Юджин Маккарти из Миннесоты, один из многих независимых политических деятелей, являвшихся выходцами из этого региона, заполнил политический вакуум, выдвинув свою кандидатуру. Его с энтузиазмом поддержала группа политиков, выступавших против войны. Радикалы, умеренные — словом, все те, кто, независимо от своих политических убеждений, хотел положить конец этой войне, встали на его сторону. Студенты из многих колледжей помогали ему вести предвыборную кампанию. Вплоть до первых предварительных выборов Джонсон и «старые профессионалы», которые относились к сторонникам Маккарти с презрением, считая их толпой дилетантов, не принимали этот вызов всерьез. На самом деле это было начало конца. Спустя месяц в резкой редакционной статье журнал «Сатердей ивнинг пост», выразитель интересов среднего класса Америки, раскрыл суть американской интервенции: «Война во Вьетнаме — это ошибка Джонсона, и властью, которую дает его должность, он сделал это национальной ошибкой».