– Но имели ли они право отдавать пса вам, словно свою собственность? Они боятся холодного железа.

До нас долетел голос Анса, ковылявшего по Военной дороге в сотне шагов от нас:

– Хозяин! Сэр Эйбел! Подождите меня!

Он еле слышно выговаривал слова, поскольку страшно запыхался, и мне пришло в голову, что, возможно, он звал меня так целый час или больше, а я не слышал.

– Я жду! – крикнул я. – И мы наденем седло на коня, когда ты подойдешь.

Я огляделся по сторонам в поисках Ури.

– Она смылась, – сказал Мани. – Но я не удивлюсь, если она прячется где-то поблизости и следит за нами.

– Я хотел спросить у нее, вернется ли Гильф ко мне, – объяснил я. – На самом деле я спросил, только она не ответила.

– Я могу ответить, – заявил Мани. – Спросите меня.

– Не можешь… – Я снова взглянул на дорогу, но увидел там одного лишь Анса. – Ладно, спрошу. Гильф вернется ко мне?

– Конечно нет. Знаю, вы не примете мои слова всерьез, но он не вернется.

Я молча смотрел на кота.

– Вы хотите спросить, откуда я знаю, – продолжал Мани. – Оттуда же, откуда следовало бы знать вам. Просто я хорошо знаю вашего пса. Явно лучше, чем вы. Вы отправили его на поиски вашего слуги Поука?

– Да. Ты присутствовал при этом.

– И сэр Гарваон тоже – поэтому вы двое не разговаривали. Но если вы послали вашего пса разыскивать Поука, он будет искать Поука, покуда вы не прикажете прекратить поиски. Или покуда он не потеряет след окончательно и не будет вынужден притащиться обратно, чтобы доложить о своей неудаче.

Тут наконец к нам подошел Анс. Я взял у него седло, надел на хромого жеребца и сел верхом. Пока я затягивал подпругу, Мани запрыгнул на луку седла.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал я Ансу. – Я собираюсь присоединиться к лорду Билу, леди Идн и сэру Гарваону в ущелье. Потом мы спустимся обратно вниз.

Анс упрямо помотал головой.

– Мое место с вами, сэр Эйбел. Я поднажму.

– Как знаешь, – сказал я и легко ударил коня пятками по бокам.

Он пустился прихрамывающей рысью, и когда Анс остался далеко позади, я сказал:

– Наверное, ты считаешь меня мерзавцем.

– Положим, он действительно калека, – согласился Мани, – но у меня есть непреложное правило. Никогда не жалеть птиц, мышей или белок. А также мужчин, женщин и детей, за исключением нескольких близких друзей.

– Я обращаюсь с ним так сурово именно потому, что он калека, – объяснил я. – Он мог бы остаться жить со своей матерью, не особо утруждая себя работой или вовсе не утруждая, а после смерти матери опеку над ним взял бы старший брат. Но именно поэтому Анс и ушел из дома.

– Мне знакомо такое чувство, – сказал Мани. – Время от времени тебе хочется уйти подальше в лес и поохотиться самостоятельно.

– Точно. – Мы уже подъехали к самому ущелью, и я перевел жеребца на шаг. – Анс хочет быть полезным – выполнять настоящую работу, обливаться потом, напрягать силы и делить со своим господином все радости и беды.

Мани хранил молчание.

– Я своими собственными стараниями стал рыцарем. Это немалое достижение для простого паренька, рано потерявшего родителей. Анс боится, что вообще не найдет достойного места в жизни. Я пытаюсь показать, что у него оно есть, что кто-то с благодарностью принимает его услуги, и вовсе не из жалости.

– Сюда, сэр Эйбел! – крикнул слуга Била. – Его светлость ждет вас.

Я легонько хлестнул поводьями по холке своего хромого жеребца, который неохотно пробирался между камнями.

– Вы обращались ко мне, прежде чем я окликнул вас, сэр Эйбел? Если да, то я не расслышал ваших слов. Я приношу вам нижайшие извинения, сэр Эйбел.

– Нет. Я разговаривал со своим котом. Тебе не за что извиняться.

– Благодарю вас, сэр Эйбел. Вы очень добры. Они там, сэр Эйбел, за ручьем.

Я кивнул.

– Насколько я понимаю, его светлость не пожелал расположиться на привал на месте, где устраивал стоянку Поук.

– Кто-кто, простите?

– Поук – он мой слуга. – Мне пришлось легонько пришпорить своего белого жеребца. – Он останавливался здесь, чтобы дождаться меня.

– А, понимаю, сэр Эйбел. Его светлость посчитал неблагоразумным готовить еду, спать и… и вообще задерживаться на месте, где ему явилось видение. – Слуга очень тихо и очень вежливо кашлянул. – Я сам не имел чести лицезреть оное, сэр Эйбел. Но со слов милорда и миледи я понял, что видение было в высшей степени впечатляющим.

– Совершенно верно, – подтвердил я.

Голос слуги упал до шепота:

– Милорду не терпится обсудить все увиденное с вами, сэр Эйбел. Наверное, вам следует собраться с мыслями.

К тому времени я уже увидел Била, сидевшего на камне. Казалось, он горячо обсуждал что-то с Идн, сидевшей рядом на другом камне, и с Гарваоном, который стоял позади нее, держа под уздцы своего коня.

Мгновение спустя Бил поднял взгляд, помахал мне рукой и встал.

– Жеребец, которого я вам подарил, получил травму в сегодняшнем сражении. Так нам сказал сэр Гарваон. Мне бы хотелось подарить вам другого коня.

Я спешился.

– Мне бы тоже хотелось этого, милорд. Однако у нас осталось совсем немного лошадей и мулов, и большинство из них находятся в еще худшем состоянии, чем мой конь. У него сильный ушиб на ноге, очень болезненный, но вряд ли кость сломана.

– Однако вы одержали верх над ними, – улыбнулся Бил.

– Нет, милорд. Мы с ними сразились, но не более того. Наши люди – я имею в виду, люди сэра Гарваона и ваши – гордятся этим.

Я выжидающе умолк, но он не произнес ни слова.

– Они остались целы и невредимы, – продолжил я, – и наверняка извлекли полезный урок из схватки. Но что касается меня, то я считаю, что недостаточно просто сразиться с противником. Я бы предпочел одержать победу.

– Вы убили четверых, – сказала Идн. – Если верить словам сэра Гарваона.

– Поразительный подвиг, – добавил Бил.

– Два рыцаря и двадцать лучников и тяжеловооруженных воинов…

– Двадцать два, – поправил Гарваон.

– Спасибо, – коротко кивнул я. – Значит, по шестеро нас на каждого убитого ангрида. Нам следовало бы выступить лучше.

– Это некрасиво! – воскликнула Идн.

– Разумеется, миледи. Бой есть бой. Ни о какой красоте здесь говорить не приходится.

– Я имею в виду, что вы несправедливы по отношению к сэру Гарваону и его людям! – Она явно рассердилась.