— Толстый летный свитер и пару старых бежевых штанов.

— Прекрасно, — сказал Аллейн. — Можно мне их у вас позаимствовать?

— Послушайте, старина, зачем они вам?

— А как вы думаете? Взглянуть, нет ли на них следов — крови.

— Премного вам благодарен! — Саймон разом побледнел.

— Но мы собираемся проделать это со всеми.

— Вроде того что вместе не так страшно? — Он поколебался и снова посмотрел на доктора Оттерли. — Что ж, — вздохнул он, — не мое это дело — спорить со спецами. И все-таки…

— Ну-ну, продолжайте… — поторопил Аллейн, — что «все-таки»?

— Просто я кое-что знаю. Если уж кто-нибудь замазал свое тряпье, то пятнышком он вряд ли отделался.

— Так. А откуда вы знаете?

— Сам видел. Когда был в Германии.

— А если поподробнее?

— Да ничего интересного. Нас подрубили, но я как раз успел дернуть кольцо, и…

— Их самолет взорвался, но они спрыгнули с парашютом, — невозмутимо перевел доктор Оттерли.

— Точняк, — поддакнул Саймон.

— Вы были на волосок от гибели? — осторожно вставил Аллейн.

— И не говорите… — Саймон сдвинул брови к переносице. Голос его оставался спокойным, но глаза явно затуманились воспоминанием. — Я и приземлиться не успел, как увидел этих фрицев. Они сразу же меня засекли. Трое их было. Двое скипнули, а третий — старый пердун, коса еще у него была в руках — прямиком ко мне, а я еще не выпутался из всей этой мотни. Представляете: поворачиваюсь — он. И слинять-то некуда. Короче, пришла бы мне хана, если бы не подоспел мой приятель. Он его перышком — чик! — Саймон выразительно провел себе рукой по шее. — Секир башка. Вот. А вы говорите, откуда я знаю… Скажи, док? Кровь — ведь она ж фонтаном хлещет.

— Да, — согласился доктор. — Вероятно, так.

— Ну вот. Теперь вроде все на своих местах. — Саймон повернулся к Аллейну. — Или не все?

— Да, действительно, все на своих местах, — подтвердил тот, — но если как следует приглядеться… А теперь прошу быть повнимательнее. Я еще с вами не закончил. Скажите мне вот что. Насколько я уловил, вы находились у заднего выхода или уже за стеной, и там же появился Эрни Андерсен?

— За стеной — если точно.

— И что же там произошло?

— Я же вам говорил. После морриса должен был идти Ральф. Ну, я вышел покурить, пока он там игрался. Выкурил папироску, размял ноги. Слышу, Ральф тоже вроде бежит и народ вслед смеется. А потом Капрал — это я так Эрни называю, он у меня в войну денщиком был — вдруг выбежал, злой, весь трясется — такое с ним бывает. Не знаю уж, какая муха его укусила. А тут как раз Ральф подоспел и вернул ему секач. Ральф начал вроде как извиняться, но я ему сказал, что лучше не стоит. Он и отстал.

— А потом?

— Ну а потом мне уже было пора возвращаться. Я вернулся. И Эрни тоже.

— А кто же бросил в костер смолу?

— Никто не бросал. Это я случайно задел бочонок своим задним мостом. Чертовы доспехи! Торчат во все стороны — не повернуться. Зато костерчик хоть хорошо разгорелся! — добавил он, смягчаясь.

— Значит, вы пошли обратно на арену. Вместе с Эрни?

— Точняк.

— А куда именно вы пошли?

— Ну, куда Эрни, я не знаю. А я лично — прямо на сцену. — Он прикрыл глаза, словно пытаясь мысленно вернуться во вчерашний день. — Ребята начали последний танец. Кажется, в этот раз я действительно подошел близко к дольмену, потому что помню, что камень мне мешался перед глазами. Ну а потом я прошел вправо и занял свое место.

— А вы видели за дольменом Лицедея?

— Вроде как видел. Много там увидишь через эту дурацкую дыру. Туловище со всех сторон выступает — на три фута вокруг земли не видать.

— Понятно. А как вы думаете, могли вы толкнуть кого-нибудь и не заметить?

Саймон, хлопая глазами, уставился на Аллейна. Вид у него был такой, будто его сейчас стошнит.

— Интересная мысль, скажу я вам, — протянул он.

— Припоминаете что-нибудь подобное?

Некоторое время он, нахмурившись, изучал свои руки.

— Господи, да откуда ж мне знать… Не знаю я… Да не помню я такого…

— А почему вы не дали Эрни Андерсену ответить на вопрос, когда я спросил у него, не он ли?

— Да потому, — не задумываясь ответил Саймон, — что я слишком хорошо знаю Эрни. У парня точно чердак дырявый. Со странностями он у нас. Раньше я присматривал за ним. У него же случаются припадки. Я это знал. Вот и сделал его вроде как денщиком, чтобы он при мне был. — Саймон теперь бормотал себе под нос. — Знаете, как Эрни относился к своей вонючей собаке? Вот и я к нему что-то типа того. Уж я-то его знаю, сукина сына. А вчерашнее и вовсе его добило. Ведь у него вчера был припадок, скажи, док? Поэтому он мог вам ляпнуть все что угодно — что это он убил и что не он. Вообще он как-то странно боится крови, и потом, у него всякие завороты насчет этого дурацкого танца, камня и прочей ерунды. С него станется прийти и признаться в преступлении, которого он вовсе не совершал.

— А вам не кажется, что это его рук дело? — спросил Аллейн.

— Нет, не кажется. Да и как бы он смог? Был единственный раз, когда он мог рыпнуться, но как раз тогда Ральф стырил у него секач. Да нет, конечно, это не он.

— Ну хорошо. Идите и как следует подумайте над тем, что говорили. Позже я попрошу вас подписать протокол — вас вызовут повесткой. Если же вы захотите прямо сейчас внести какие-нибудь поправки в ваши показания, то мы с удовольствием вас выслушаем.

— Не захочу.

— Может быть, как-нибудь восстановятся пробелы в памяти…

— Черт возьми! — раздраженно выкрикнул Саймон и снова плюхнулся на стул.

— Не советую вам шутить с фактами, — заметил Аллейн.

— Да как вы… — Похоже, у Саймона внутри все кипело. — Вы же просто шьете ему дело. А он здесь совершенно ни при чем — он самый безобидный у них в семье.

— В самом деле? А кто же самый буйный?

— Да они все безобидные, — Саймон ухмыльнулся, — что твои барашки.

На этом он повернулся и вышел. Когда они сели в машину, доктора Оттерли словно прорвало.

— Да что, в самом деле, себе позволяет этот молодой выскочка! Уж такого набрехал — дальше некуда. Нет, инспектор, мне это не нравится. Решительно не нравится.

— Правда? — рассеянно спросил Аллейн.

— А вам что же — нравится?

— Ну… — хмыкнул Аллейн. — Ну, допустим, к чему клонит этот автомобильных дел мастер, видно за версту. Не так ли, Братец Лис?

— Пожалуй, — весело согласился Фокс.

Доктор Оттерли недоуменно перевел взгляд с одного на другого: