также согласилась с мнением Косоротова, что Распутин умер еще во дворе, а не захлебнулся водой, брошенный в реку. «Утопление не являлось причиной смерти… вздутия легких не наблюдалось, и не было воды в дыхательных органах». Несмотря на то, что в легких было обнаружено некоторое количество воды, профессор Деррик Паундер также признал: «Диагноз утопления исключается всеми имеющимися свидетельствами. Очевидно, что он не утонул, а умер от ранее нанесенных ран. Жидкость, обнаруженная в легких, в данном случае не является свидетельством утопления». […] Независимо от того, где стреляли в Распутина, в помещении или во дворе, и в какое время, материалами вскрытия безусловно доказано: первый и второй выстрелы были сделаны с небольшим промежутком, с близкой дистанции и из пистолетов разных калибров. Третий выстрел в голову, в упор, стал причиной смерти Распутина. […] Освальд Райнер [британский офицер], безусловно, присутствовал в Юсуповском дворце в ту ночь. Он входил в ближайший доверенный круг князя. Скрытный по натуре, он все-таки признался своей племяннице Розе Джоунс, что был у Феликса в ночь убийства. Как и Джон Скейл, он был посвящен во все детали заговора. […] Скейл отправился на румынский фронт 11 ноября (24 ноября по новому стилю) и не мог присутствовать на двух последних встречах у Феликса и в ночь умерщвления Распутина. […] Капитан Стивен Элли был также вовлечен в заговор. Мы уже рассказывали о давних связях его семьи с Юсуповыми. Как и Райнер, Элли свободно и без акцента говорил по-русски. […] Свободное владение русским языком и полевая русская форма делали их неотличимыми от российских военнослужащих для кого угодно, включая и самого Пуришкевича. […] Свидетельство соучастия Элли и Райнера мы находим в письме Стивена Скейлу, отправленном через восемь дней после убийства (Кук Э. Убить Распутина. Жизнь и смерть Григория Распутина. М., 2007. С. 329, 333, 337–341, 344–348, 350–352). Более подробно обо всех обстоятельствах убийства Г. Е. Распутина см. книгу английского историка Эндрю Кука.

70

Речь идет о месте захоронения Г. Е. Распутина — «часовне», о которой пишут многие очевидцы. В действительности речь идет о храме преподобного Серафима Саровского при Свято-Серафимовском лазарете-убежище для инвалидов войны № 79. Строился он в Царскосельском парке на земле, приобретенной А. А. Вырубовой на ее собственные средства. Убежище и храм находились на небольшой поляне в окружении высоких деревьев, на правом берегу 2-го Ламского пруда, как раз напротив Ламских конюшен. К ним вела красивая липовая аллея от Фермерского парка. Деревянный храм строился А. А. Вырубовой в 1916–1917 гг. по проекту архитекторов С. А. Данини (1867–1942) и С. Ю. Сидорчука (1862–1925) в память избавления ее от смерти при крушении поезда 2 января 1915 года. Строительные работы вел полковник Мальцев. «Закладка Аниной церкви, — сообщала Императрица Государю в письме 5 ноября 1916 г., — прошла хорошо, наш Друг был там, а также славный епископ Исидор, епископ Мельхиседек и наш Батюшка». «Через месяц с небольшим епископ Исидор (Колоколов, 1866–1918) отпоет Г. Е. Распутина в Чесменской богадельне. А „наш Батюшка“ — духовник Царской Семьи, протоиерей Александр Васильев (1867–1918) отслужит литию перед погребением старца на том же самом месте, где еще недавно он сослужил во время закладки храма. В честь этой самой закладки, после нее, в лазарете А. А. Вырубовой был прием. На нем сделали фотографию — последний прижизненный снимок Г. Е. Распутина. Это групповое фото за столом, попав в руки одного из убийц старца В. М. Пуришкевича, было размножено им в количестве 9 тысяч экземпляров и распространялось в остававшиеся до преступления дни с соответствующими, извращающими смысл запечатленного на снимке, комментариями» (Фомин С. В. Как они его жгли // Русский вестник. 30.05.2002).

71

Боткин Евгений Сергеевич (1865–1918), лейб-медик Высочайшего Двора. Действительный статский советник. После окончания гимназии поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, а затем перешел на подготовительный курс Военно-медицинской академии, которую закончил в 1889 г., получив звание лекаря с отличием. Начал работать в Мариинской больнице для бедных. В 1893 г. защитил докторскую диссертацию. В мае 1897 г. стал приват-доцентом Военно-медицинской академии. С началом Русско-японской войны отправился на фронт, на Дальний Восток. Назначен заведующим медицинской частью Красного Креста в маньчжурской армии. Был награжден офицерским боевым орденом Св. Владимира 4-й и 3-й степени с мечами. Осенью 1905 г. возвратился в Петербург. Продолжил преподавание в Военно-медицинской академии. С 6 мая 1905 г. — лейб-медик Высочайшего Двора, фактически домашний врач Царской Семьи. С апреля 1908 г. получает официальное назначение. С этого времени становится близким другом Августейшей Семьи и сопровождает ее в различных поездках и мероприятиях. С 1890 г. был женат на Ольге Владимировне. Их дети: первенец Сергей (умер полугодовалым; 1892), Дмитрий (1894–1914), Георгий (1896–1941), Татьяна (1899–1986), Глеб (1900–1969). Супруги развелись в 1911 г. Трое детей остались с отцом: Глеб, Татьяна и Дмитрий. Георгий женился и жил самостоятельно. После февральской революции добровольно разделил участь Царской Семьи, вначале под арестом в Александровском дворце, а потом в ссылке и заключении. Сопровождал Царскую Семью в Тобольск и Екатеринбург. Расстрелян вместе с Царственными мучениками в подвале Ипатьевского дома в ночь с 16 на 17 июля (н. ст.) 1918 г. В комнате Боткина нашли последнее неоконченное его письмо брату от 26 июня / 9 июля 1918 г.: «…мое добровольное заточение здесь настолько же временем не ограничено, насколько ограничено мое земное существование. В сущности, я умер, — умер для своих детей, для друзей, для дела… Я умер, но еще не похоронен, или заживо погребен. […] Я духом бодр, несмотря на испытанные страдания. […] Меня поддерживает убеждение, что „претерпевший до конца, тот и спасется“. […] Я не поколебался покинуть своих детей круглыми сиротами, чтобы исполнить свой врачебный долг до конца, как Авраам не поколебался по требованию Бога принести Ему в жертву своего сына. И я твердо верю, что, так же, как Бог спас тогда Исаака, Он спасет теперь и моих детей и Сам будет им Отцом. […] Иов больше терпел. […] Видимо, я все могу выдержать, что Господу Богу угодно будет мне ниспослать» (Мельник-Боткина Т. Воспоминания о Царской Семье. М., 2004. С. 148–155). В 1981 году решением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви Заграницей канонизирован вместе с Царской Семьей. 3 февраля 2016 года Архиерейским собором Русской Православной Церкви было принято решение об общецерковном прославлении страстотерпца праведного Евгения врача.

72

Острогорский Сергей Алексеевич (1867–1934), доктор медицины, профессор, с 1907 г. — почетный лейб-медик, был приглашен наблюдать за здоровьем Августейших детей. Член Военно-медицинского ученого комитета. Руководил детской клиникой Рождественских курсов. Товарищ председателя Общества детских врачей в Санкт-Петербурге. В 1916–1919 гг. — директор Петербургских курсов им. П. Ф. Лесгафта. С