Лейтенант Гомес — ветеран войны в Марокко, принимавший участие в освобождении Толедо в 1936-м, подвергся страшным пыткам: его руки и ступни обожжены, лицо обезображено. Предположительно, в ответе за это преступление шайка красных бандитов, которые орудуют в этой части сьерры. Работодатель и бывший командир лейтенанта Гомеса младший министр торговли генерал Сантьяго Маэстре Миранда сказал, что покойный в течение тридцати лет был его другом и боевым товарищем и он лично проследит, чтобы убийцы лейтенанта Гомеса были пойманы. «Не будет пощады врагам Испании!» — заявил он.

У Барбары ослабли колени; думая, что сейчас упадет, она смяла в руке газету. Проходивший мимо священник с любопытством взглянул на нее. Теперь Барбара поняла: Сэнди упоминал какого-то Гомеса в телефонном разговоре, и фамилия Маэстре тоже была ей знакома — приятели Сэнди из Фаланги называли так его противника. Сэнди сказал, что им придется разобраться, имея в виду убийство. И этого человека она обманывала, чтобы спасти его школьного врага. Барбара схватилась за ручку запертой двери, чтобы удержаться на ногах, и глубоко задышала.

Глава 38

После встречи с Софией и Барбарой Гарри вернулся в посольство и позвонил в контору Сэнди из маленькой комнатки, где стоял телефон для личных звонков шпионов.

— Я очень занят, Гарри. — В голосе Сэнди слышались нетерпеливые нотки. — Может, на следующей неделе?

— Дело довольно срочное.

— Хорошо. Завтра суббота, но я все равно пойду в контору. Встретимся в кафе. — (Гарри уловил быстро подавленный вздох.) — В три часа?

— Спасибо.

Затем Гарри пошел в канцелярию, чтобы навести справки о въездных визах в Британию. Когда он вернулся в свой кабинет, его ждал Толхерст. Присев на край стола, он читал «Я». Кивнул и торопливым, озабоченным тоном произнес:

— Привет, Гарри.

— Я позвонил Форсайту. Мы встречаемся завтра в кафе.

— Хорошо. — Он протянул Гарри газету. — Взгляни сюда.

Гарри прочел заметку о Гомесе, положил газету на стол и упавшим голосом произнес:

— Значит, они его убили.

— Похоже на то, — кивнул Толхерст. — Мы этого ожидали, что никак не влияет на вербовку Форсайта, — спокойно добавил он.

Гарри вспомнил их первую встречу — Толхерст, этакий дружелюбный толстяк. Теперь он видел его совершенно в ином свете.

— Даже после того, как вы узнали, что он причастен к убийству?

— Подозревается в причастности, Гарри, подозревается. И мы не полиция.

— Да. Это верно, Толли, я попробую залучить его для вас.

Толхерст улыбнулся и сказал с оттенком былого дружелюбия:

— Вот и молодец. Кстати, как ухо?

— Отлично. Думаю, отчасти это было нервное, как паника.

После вечера в театре приступы больше не повторялись. Кажется, общение с Софией излечило его.

— Очень хорошо, — сказал Толхерст. — Ну, должен лететь. Удачи.

Когда он ушел, Гарри сел и еще раз пробежал глазами заметку.

«Что они сделали с Гомесом… Не повезло бедняге. Участвовал ли в этом Сэнди? Нет, — с горечью подумал Гарри, — он предоставил грязную работу другим».

В тот вечер София пришла в квартиру Гарри уставшая, под глазами залегли темные круги.

— С тобой все в порядке? — спросил он, снимая с нее пальто.

Она улыбнулась смелой детской улыбкой, совсем как девочка.

— Не хочу завтра идти на работу. Меня уже тошнит от этих коров, — сказала она. — Это так скучно! Ненавижу запах молока!

— Присядь. Я принесу обед. Приготовил косидо.

Он включил патефон, Вера Линн томным голосом запела «Когда во всем мире снова загорится свет», однако София пошла вслед за ним на кухню, прислонилась к стене и наблюдала, как он накладывает на тарелки еду из стоявших на плите сковородок.

— Ты единственный из всех моих знакомых мужчин, кто умеет готовить.

— Научишься, когда живешь один. Приходится.

— У тебя встревоженный вид. — Она склонила голову набок. — Проблемы на работе?

— Нет. — Гарри глубоко вдохнул. — Слушай, я должен тебе кое-что сказать.

— Что же?

София сразу насторожилась. Он понял, что уже долгое время она ждет только неприятных новостей.

— Сейчас, давай сначала сядем.

Гарри купил хорошее красное вино и, когда они уселись, налил ей бокал. Тусклый электрический свет люстры падал на стол, углы комнаты тонули в тени.

— София, посольство собирается отправить меня домой.

Она как будто сжалась от его слов и слегка побледнела.

— Но почему? Ты наверняка нужен им здесь, ничего не изменилось, разве только… — она резко втянула в себя воздух, — Франко не собрался объявить войну. О боже, вас всех эвакуируют…

Гарри поднял руку:

— Нет-нет, не в том дело, а во мне. Они считают, что мне найдется лучшее применение дома.

— Гарри, у тебя проблемы? — мягко спросила София.

— Нет, честно. Просто я… выполнял и другую работу, не только переводил, и она почти завершена.

— Что за работа? — нахмурилась София.

Он замялся, потом сказал:

— Для разведки, — и закусил губу. — Извини, не могу открыть тебе больше. И того не должен был говорить. Но я почти закончил. Я рад. Мне она поперек горла.

— Разведка против режима?

— Да.

— Хорошо. Я рада. — София глубоко вдохнула. — Когда ты уезжаешь?

— Пока не знаю точно. Может быть, до конца года. — Гарри посмотрел ей в глаза. — София, ты поедешь со мной? Не отвечай сразу, но послушай, я весь день размышлял. Ты помнишь, что сказала Барбара про иностранцев, которых пускают в Англию, если они в браке с англичанами?

София смотрела на него с окаменевшим лицом:

— Гарри, не спрашивай меня, я не смогу оставить Пако. — Голос у нее дрожал. — Энрике сам позаботится о себе, но с Пако ему не справиться. Святоша заберет его. — Она взяла руку Гарри. — Не проси меня делать такой выбор…

— Об этом я тоже подумал. Если бы ты как-нибудь взяла под опеку Пако…

— Я не могу, — устало покачала головой София. — За такие вопросы теперь отвечает Церковь, а они никогда этого не допустят.

— Нет. Не в Испании, в Англии. Если мы скажем, что ты заботишься о нем с момента смерти его родителей, и увезем его в Англию, то там и усыновим. Я думаю, способ есть. Эта работа… понимаешь, я должен еще кое-что сделать… если у меня все получится, люди в посольстве будут ко мне расположены. Они способны помочь нам.

София посмотрела на него в упор:

— То, что ты делаешь, опасно?

— Нет-нет. — Он засмеялся. — Это не опасно, клянусь! Мне просто нужно получить информацию от одного дельца. Никакого риска. Забудь об этом. София, что ты скажешь?

— Как Пако будет чувствовать себя в Англии? Странный язык, бомбежки. Я должна думать о нем.

Гарри невольно почувствовал себя уязвленным: мальчик как будто значит для нее больше, чем он.

— Мы можем поехать в Кембридж. Его не бомбят. Мы хорошо заживем: с деньгами в Англии