— Как тебе, должно быть, мучительно находиться так далеко от семьи и подданных, принцесса! Я так им и сказала, этим глупым дамам.

— Каким ещё дамам?

— Ой, ну помнишь: Серис, дочь герцога Гэла, и Эринна и'Хирайяс — те самые, которые вечно вьются возле леди Ананки. Они приходили навестить меня, — Ивгения нахмурилась. Разговор отнял у неё много сил, и она уже выглядела уставшей. — Болтали и болтали обо всех подряд: эта слишком толста, так что ей служанки затягивают корсет аж втроём, а та вечно ходит в шляпе, потому что уже начинает лысеть. В общем, весьма гадко. Они знают, что мы с тобой подруги, так что о тебе ничего нелицеприятного сказано не было — ну, во всяком случае, не прямо — но эти девицы всё трещали, что ты должна быть ах, как счастлива, что оказалась здесь, в цивилизации, подальше от всех этих ужасов, что творятся в Южном Пределе. И заявили, что ты, конечно же, захочешь остаться здесь как можно дольше, особенно раз принц Энеас так тебе благоволит.

Бриони поймала себя на том, что скрипит зубами.

— Всё, о чём я думаю, это как бы вернуться к своему народу.

— Я знаю, принцесса, знаю, — теперь Ивви выглядела обеспокоенной, как будто она сделала что-то плохое.

Бриони подавила в себе желание немедленно оставить больную подругу и отправиться прямиком к леди Ананке, чтобы разобраться с ней и её маленьким ведьминым кодлом. Заставив себя успокоиться, она перевела разговор обратно на более приятные темы.

Когда вернулась служанка Ивгении с бадейкой воды, пыхтя и ворча себе под нос, и всем своим видом показывая, как ей, бедняжке, нелегко было так долго влачить столь тяжкую ношу, Бриони встала и поцеловала девушку на прощанье. На лестнице она столкнулась с доктором принца, сухощавым и подвижным, но будто слегка не от мира сего стариком, поднимавшимся, чтобы осмотреть Ивгению.

— А, принцесса, — он поклонился. — Позвольте мне отвлечь вас на минутку?

— Что случилось? Ей же лучше, правда?

— Кому? Ах, юной госпоже и'Дорсос? Да-да, конечно, не волнуйтесь. Нет, я лишь хотел спросить вас о Чавене Улосийце. Вы ведь были его покровительницей, как я понимаю. Вы не знаете, где он сейчас?

— Я не видела его и ничего о нём не слышала с той самой ночи, как покинула Южный Предел.

— Хмм… Жаль. Я отправил ему несколько писем, но он не ответил ни на одно.

— Замок ведь осаждён, — напомнила принцесса.

— О, разумеется, разумеется. Но корабли там швартуются — другие письма нашли адресатов. Я получил весточку от Окроса Диокетца, моего старого друга, оттуда всего месяц назад.

Бриони смутно припомнила Окроса, коллегу Чавена, лечившего её брата от лихорадки.

— Мне жаль, простите, но я ничем не могу вам помочь, сэр.

— Это вы простите меня, что побеспокоил вас, ваше высочество. Надеюсь, у Чавена всё благополучно, но я боюсь за него. В прошлом на него всегда можно было положиться: если я нуждался в ответе на какой-либо вопрос, он отвечал незамедлительно.

Бриони возвращалась в свои покои, весьма недовольная тем, как складывается вокруг неё ситуация, и полная жгучей жажды действий. Она ворвалась к Фейвалу так стремительно, что он с воплем подпрыгнул и уронил на пол письмо, которое читал.

— Мне нужен Финн, — объявила принцесса.

Фейвал сгрёб листы бумаги.

— Нужен зачем? Клянусь огнём Зосима, ты меня напугала.

— Пошли за Финном скорее, я хочу поговорить с ним, — она метнула раздражённый взгляд на письмо. — А это что? Очередной воздыхатель? Или кто-то угрожает меня убить?

— Ничего такого, чем ты захотела бы утомлять себя, принцесса, — он спрятал листы в рукав и встал. Одет Фейвал был в прекрасный зелёный шёлковый дублет с прорезями, сквозь которые виднелась золотистая подкладка — ни дать ни взять молодой тессианский дворянин. — Я его приведу. Ты уже ела? Под миской лежит немного курицы и свежего ржаного хлеба. А может, и горсть винограда осталась…

Но Бриони уже его не слушала. В раздражении она мерила шагами комнату из угла в угол.

— И что, каждый в этом проклятом городе думает, будто я сплю и вижу, как бы выскочить замуж за принца? — рыкнула она.

Финн с Фейвалом переглянулись.

— Что ты ей такого сказал?

— Да ничего! Она уже вернулась не в духе.

— Сделайте одолжение, говорите со мной, а не друг с другом.

И всё же Бриони остановилась и опустилась в кресло, устремив взгляд на Финна, ёрзающего на маленькой скамейке, на которой обычно усаживались миниатюрные камеристки.

— Что думают люди?

— О вас, ваше высочество? Буду честен, ваше имя не так уж часто слетает с языка у обывателей в Тессисе, или по крайней мере на улицах вокруг того места, где вы столь любезно нашли нам кров. О Южном Пределе, конечно, судачат больше, но это потому, что он осаждён, и осадили его сумеречные. Последние новости говорят, что волшебный народ наконец крепко взялся за замок — что они пытаются проломить стены — да хранят боги Южный Предел!

— Да, будем надеяться, они услышат наши молитвы, — Бриони сотворила знак тригона. — Но о том же самом сообщалось и в послании фандерлингов — что квары не собираются больше сидеть и ждать.

Принцесса на секунду воспряла духом — если эта часть сообщения оказалась правдива, то, может, и Баррик вернулся на самом деле?

Финн кивнул.

— Но дураки всегда найдутся: даже сейчас кое-кто в Сиане ещё не верит, что сумеречные перешли Границу — они отмахиваются от слухов о войне, считая, что они преувеличены.

Лицо Бриони сделалось сердитым.

— Хотела б я, чтоб они увидели то же, что и я в Зимний Сочельник, в мою последнюю ночь в Южном Пределе, или услышали, что рассказывали солдаты.

Воспоминания о той ночи всегда будили в ней тревогу, но, несмотря на все произошедшие тогда странные события, её особенно беспокоило одно — хотя и казавшееся гораздо незначительнее прочих: тот лекарь сегодня говорил о Чавене как о человеке надёжном и ответственном, но в ту ночь Чавен явился, прошатавшись где- то почти десятицу — и безо всяких объяснений. Где он был? Неужели не зря Броун сомневался в его преданности? Какая причина могла заставить человека исчезнуть, когда происходят столь зловещие события, да ещё и на несколько дней?

— Не принимайте близко к сердцу, ваше высочество, — посочувствовал Финн. — Такие люди просто глупы, мы все это понимаем. Но вы просили нас глядеть в оба глаза и держать ухо востро — и я передаю вам всё, что мы услышали.

— А ты что же? — Бриони повернулась к Фейвалу. — Ты столько времени проводишь неизвестно где, болтаешься по замку — иногда я часами тебя не вижу. Смею надеяться, что мой своевольный секретарь занимается не только тем, что волочится за смазливыми пажами?

К чести Фейвала — надо отдать ему должное, подумала она, — он наскрёб в себе приличия чуточку покраснеть.