– Беги! – крикнула Вики. – Беги! Скажи Джейку!..

И девушка исчезла за деревьями, мелькнув, как убегающая лесная лань.

Приклад винтовки ударил Вики в бок, под ребра, и она, охнув от боли, упала прямо в холодную красную грязь. Потом чьи-то руки стали срывать с нее одежду, она пыталась отбиваться, но ничего не видела, потому что мокрые пряди волос залепили ей лицо, да и шевелиться ей было больно от полученного удара.

Она приподняла голову и села, сгорбившись и прикрывая ушибленный живот и бок. Глаза ей застилали слезы и грязь, но она увидела и узнала командира галла, того самого, с испещренным шрамами лицом. Он по-прежнему был в той же синей шамма, теперь еще и промокшей от дождя, и шрам стягивал его улыбку в кривую гримасу, еще более жестокую и страшную.

Передняя сторона траншеи была укреплена мешками с песком и прикрыта кустами. Через квадратную прорезь для наблюдателя отлично просматривался низ ущелья.

Гарет оперся плечом о мешок с песком и смотрел вниз, в надвигающиеся сумерки. Джейк Бартон присел на приступку для стрельбы рядом с ним и изучающее смотрел на англичанина. Обычно безукоризненно чистое лицо Гарета Суэйлса было сейчас перемазано подсохшей красной глиной и испещрено потеками от пота, дождевой воды и грязи.

Щеки и подбородок покрывала густая золотистая щетина, похожая на мех выдры, неухоженные усы торчали клочьями. Всю последнюю неделю у него не было ни малейшей возможности вымыться и переодеться. В углах рта, на лбу и вокруг глаз появились новые глубокие морщинки – от бесконечных забот и беспокойств, – но когда он поглядел на Джейка и заметил его изучающий взгляд, то тут же улыбнулся и приподнял бровь. В его глазах вновь появился знакомый дьявольский блеск. Он уже хотел что-то сказать, но снизу, из сгустившихся теней, раздался вой очередного снаряда, и оба они инстинктивно пригнулись, когда он разорвался совсем близко. Они не обратили на это особого внимания – таких близких взрывов в последние дни было сотни.

– Облака точно расходятся, – заметил вместо этого Гарет, и оба посмотрели на полоску неба, виднеющуюся между склонами гор.

– Ага, – ответил Джейк. – Но уже слишком поздно. Через двадцать минут будет совсем темно.

Это для бомбардировщиков будет слишком поздно, даже если небо полностью прояснится. Из печального опыта последних дней им было известно, сколько времени требуется самолетам, чтобы добраться до них от своего аэродрома у Чалди.

– И завтра снова будет ясно, – сказал Гарет.

– Завтра будет новый день, тогда и посмотрим, – заметил Джейк, но продолжал думать об этих огромных летающих машинах.

Итальянские артиллеристы забрасывали окопы дымовыми сигнальными снарядами, обозначая их позиции, как только слышали гул подлетающих бомбардировщиков, хорошо различимых в безоблачном небе. «Капрони» шли очень низко – казалось, что кончики их крыльев скребут по горным отрогам на обоих склонах ущелья. Рев и грохот их моторов достигал невыносимой силы, рвал барабанные перепонки, и они летели так близко, что в их кабинах, за круглыми стеклами, можно было разглядеть черты лиц пилотов в шлемофонах.

Когда они пролетали над головой, от их фюзеляжей отделялись черные продолговатые предметы. Стокилограммовые бомбы падали вертикально, их полет направляли стабилизаторы, и когда они ударялись о землю, то оглушенные взрывом люди почти теряли сознание, у них немело все тело. По сравнению с ними взрывы артиллерийских снарядов казались просто треском.

Баллоны с горчичным газом крутились и вертелись в воздухе, а потом, ударившись о скальный выступ, раскалывались, выбрасывая потоки желтой желеобразной жидкости, которая разлеталась во все стороны на сотни футов.

Каждый раз после налета бомбардировщиков, которые шли бесконечной чередой, волна за волной, час за часом, эфиопские оборонительные позиции были настолько разрушены, что атаку пехоты, которая наваливалась на них после налета, невозможно было отбить. Каждый раз защитников выбивали из их траншей и окопов, и они отступали назад, вверх по ущелью, к очередной линии обороны.

Это была последняя линия траншей; в двух милях позади нее располагались уже гранитные порталы, выход из ущелья, а за ними – городок Сарди и открытая дорога на Десси.

– Почему бы тебе не попробовать немного поспать? – предложил Джейк и невольно посмотрел на Гарета и его руку. Та была обмотана полосками ткани от разорванной рубашки и подвешена на самодельной перевязи, свисавшей с шеи. Эта кое-как намотанная повязка была вся в пятнах и потеках просочившейся сквозь ткань лимфы и гноя и пропитана машинным маслом. Зрелище было крайне неприятное, но Джейк помнил, что до перевязки рана выглядела еще хуже. Горчичный газ сжег кожу и плоть от плеча до запястья, словно руку сунули в котел с кипящей водой. Джейк совсем не был уверен в особых лечебных свойствах мази из машинного масла. Но другого способа лечения у них не было, а масло по крайней мере предохраняло обожженную руку от воздействия воздуха.

– Подожду до темноты, – ответил Гарет и здоровой рукой поднес к глазам бинокль. – У меня какое-то странное чувство. Что-то слишком тихо там, внизу.

Они снова замолчали, совершенно измотанные перипетиями прошедшего дня.

– Слишком там тихо, – снова повторил Гарет и сморщился, неловко задев обожженную руку. – А у них ведь нет времени, чтобы вот так сидеть и бездельничать. Они должны продолжать наступать, давить на нас. – И добавил без всякой связи с предыдущим: – Боже, я бы отдал одно яйцо за сигару! Скажем, за кубинскую «Ромео и Джульетта»…

Он внезапно замолчал, и они оба резко выпрямились и насторожились.

– Ты слышал?

– Кажется, да.

– Так, конечно, и должно было произойти, – сказал Гарет. – Удивительно только, что им потребовалось столько времени. Правда, от Асмары досюда дорога долгая и трудная. Вот, значит, чего они дожидались.

Насчет этого звука трудно было ошибиться. Он шел снизу, нарушая повисшее молчание гор, отражаясь от стен ущелья. Пока еще он был едва различим, но не оставалось никаких сомнений, что это клацанье стали траков, которое становилось все громче и сильнее, и теперь оба уже слышали ворчание танковых двигателей.

– Это, должно быть, самый мерзопакостный звук в мире, – заметил Джейк.

– Ага. Проклятые танки, – сказал Гарет.

– Сюда они до темноты не доберутся, – прикинул Джейк. – А атаковать ночью не рискнут.

– Да, – кивнул Гарет. – Они пойдут на заре.

– Значит, на завтрак у нас будет не яичница с беконом, а танки и «капрони».

Гарет устало пожал плечами.

– Так оно, видимо, и будет, старина.

Полковник граф Альдо Белли совсем не был уверен в благоразумности своих действий; он полагал даже, что Джино, который сейчас смотрел на него с укоризной обиженного спаниеля, совершенно прав. Им бы следовало по-прежнему сидеть за укреплениями возле Колодцев Чалди, но серия мощных внешних факторов снова заставила его вылезти оттуда.