Ни мгновения не думая, Киаран прыгнул на тварь, наступил на бьющееся крыло и рухнул ей на спину, обвив ногами и сцепив на горле руки. Тварь ткнулась грудью в камень, заскребла когтями крыл и неловко, боком, свалилась с полки.

Задохнувшись от боли, Киаран чувствовал, как шипы разрывают одежду и вонзаются в кожу. Он зажмурился, под веками вспыхнули молнии. Тварь перекувырнулась, забила крыльями, еле-еле выровнялась. Протяни немножко, перевали через скалы, заклинал ее Киаран.

Мотаясь в воздухе, рывками, вайверн кое-как набрал высоту. Луношип свистел в его глотке. Разлепив ресницы, Киаран разглядел сквозь вспышки, как массивы фосфоресцирующих скал уходят вниз, а сверху надвигается бессветное небо.

Потом они поменялись местами, и Киаран снова зажмурился.

* * *

Ручей был прозрачным и чистым, бежал, переговариваясь сам с собой, по мшистым камням. Амарела невольно залюбовалась. Откуда бы в мрачной Полночи взяться таким местам.

Милая девочка-сиротка, играючи и между делом, выкинула ее из замкнутой магией крепости в светлый березняк, над которым безмятежно голубело небо и плыли пушистые облака.

Это уже не Полночь, подумала рейна. В Полночи всегда туман. Или темнота, будто поздней осенью. Но и людей здесь нет.

Пустынные земли, смутно припомнилось ей.

Слуа, коротая долгие вечера в Аркс Малеум, пели об этих местах. Не Полночь и не Сумерки. Междумирье. Здесь встречаются разлученные любовники, заклятые враги, связанные клятвами друзья. Здесь нет правил, времени, жилья, опасностей. Только бесконечные цепочки озер, сухой тростник, зеленая трава и теряющие листву деревья.

Ручей журчал, цвиркала одинокая птица. Нахлынули воспоминания, придавленные тяжкими камнями Аркс Малеум. Они были мелкие, отрывочные, но и того хватало.

Если… если я доберусь обратно до обжитых пространств, подумала она, прижимая руки к вискам, то пойду к лекарю… к врачу, и велю себе выписать наилучшее средство для улучшения памяти. Ну невозможно же так жить.

Она глянула на темные засохшие пятна, покоробившие подол, и вздрогнула, вспомнив, откуда это. Но здесь уже не могли ее настигнуть слуа, яростно схватившиеся за власть, или чудовища с полуночных троп. Ручей журчал, птица цвиркала, трава была мягкой, и рейну сморил сон. Переливались блики на поверхности воды, маревом расходились, путаясь в пестрых камешках на дне.

…кто-то сидит на ветке ивы над ручьем и наигрывает на свирели. Оборачивается — узкое треугольное лицо, приподнятые к вискам глаза, серо-сиреневые, цвета сумерек. Босые ноги раскачиваются над бликующей серебряной водой…

…Полудракон-получеловек: долгое драконье тело, человеческий торс, волосы, как лезвия, длинные и блестящие. Выныривает из глубины, отфыркиваясь и тряся головой. Он раздвигает струи плечами и серебряной лентой выметывается на берег, одним слитным прыжком…

…греется в теплой воде на мелководье огромная черная змея, свивает кольца…

… на низком берегу, среди рыжего сухого тростника замер беловолосый юноша, нижняя губа у него кровоточит, алая тропка пролегла по подбородку, по шее, на грудь…

…вода течет и меж болотных кочек, в ней отражаются маленькие, плосколицые, на утиных лапках, с растянутыми до ушей ртами. Они идут гуськом, в руках — зеленые фонарики…

… бредет куда-то вдоль берега девушка в белом платье, в руке — обрезок тростника с дырочками. Рядом — опоясанный мечом рыжий юноша в длинных одеждах с гербовой псиной головой и в кожаном ошейнике, как у раба или собаки….

В лицо Амареле фыркали теплым, порыкивали, потом стали тереться о плечо. Что-то тяжелое придавило бок, она заворочалась, нащупала пальцами мех, разлепила веки. В голове шумело, как бывает, когда заснешь на солнцепеке.

В лицо ей заглянули раскосыми, обведенными темным глазами-лунами. На мгновение рейна испугалась — показалось, что человеческое лицо заросло серым волосом. Она вскрикнула, села, отползла назад, упершись спиной в ствол березки. Тот, кто разбудил ее, отпрыгнул, изогнул спину, потом сел в отдалении. Зыркнул, опустив лобастую голову с полукруглыми ушами, сделал вид, что совершенно один, начал вылизывать лапу, растопырив когти, потом бесстыже лизнул под хвостом.

Лапа была размером с пятерню взрослого мужчины, под хвостом тоже бог не обидел. Амарела протерла глаза, сощурилась. Нет, и не думает исчезать, все еще тут — здоровенный олений кот, клыки с палец длинной, язык-терка алым лоскутом ходит по серебристой шерсти на брюхе. И не нападает. Наверняка волшебный.

— Эй… кис-кис, — сказала рейна, не придумав ничего более оригинального.

Кот охотно вскочил и потрусил к ней, но не прямо, а заложив полукруг. Подошел, требовательно боднул башкой в плечо, едва не уронив. Амарела протянула руку и почесала зверя за ухом. Она совершенно не испугалась, видимо несколько недель жизни в Аркс-Малеум не прошли даром. Кот оглушительно замурлыкал, отерся боком и все-таки уронил рейну на траву.

Она засмеялась, закрылась рукой, по ладони наждаком прошелся горячий язык.

— Ну все, хватит, хватит, кис. Кожу сдерешь! Ки-ис… Кис такой красивый. Откуда же ты взялся, морда твоя усатая? — Под ласковыми поглаживаниями кот успокоился, перестал тыкаться жаркой пастью и просто улегся рядом, громово мурлыкая.

У него были серые, как кварц, глаза, лучистые и прозрачные. Амарела мало разбиралась в зоологии, но вроде бы оленьи кошки на всех когда-то виданных картинках имели рыжий или песчаный окрас, а этот был серебристо-серый, с более темным хребтом и муаровыми пятнами на боках.

— И куда нам с тобой идти, кис? Ты знаешь, куда нам идти? Ты пойдешь со мной или ты тут живешь? Ты, наверное, чей-то, раз такой ручной… сбежал? Или потерялся?

Кот сел, почесал задней лапой бархатное ухо, потом вдруг вскочил и, не взглянув на рейну, потрусил в кусты.

Вот и и все. Вот и все знакомство. Хорошо, хоть не съел.

Амарела вздохнула с сожалением, подобрала свои юбки и поднялась. Надо идти. Не ясно, куда, но, если сидеть на месте, точно никуда не придешь. Вода тут есть, а вот еду придется искать. Может, повезет грибов или ягод набрать… в грибах рейна не разбиралась, и отличить от других могла только сыроежки. Какие грибы, если нет огня?

Амарела похлопала себя по поясу. Пояс ей выдала Ружмена, сложносочиненный, с гроздьями подвесок, маленьких сумочек и мешочков, Амарела так до конца его не изучила. Теперь пришла пора посмотреть, что у нас есть для жизни в лесу.

Ножны и нож из блестящего материала, похожего на черное стекло. Острый. Огниво — рейна даже пару раз им пользовалась, правда, без особого успеха. Трут в промасленном лоскутке. Игольник с костяными и бронзовыми иглами. Клубок вощеной суровой нити. Склянка с чем-то коричневым и бинт из резанного по диагонали полотна. Горсть крохотных дощечек из разных пород дерева с выжжеными знаками в замшевом мешочке. В отдельном кошеле — завернутая в тонкий платок небольшая рюмка из полупрозрачного сероватого камня. Амарела повертела ее озадаченно — довольно тяжелая, с ножкой, на подставочке. Извлеченный из другого кошеля складной кожаный стакан оказался гораздо легче и вместительнее. Еще была оплетенная кожаными полосками фляга с яблочным вином Аркс Малеум — помедлив, Амарела вылила его на замлю, а флягу наполнила чистой водой из ручья.