это обычно бывает с государственными ассигнованиями; гораздо важнее то, что внешнеполитическое ведомство приняло решение способствовать подъему европейской экономики. Соединенные Штаты проводили точно такую же политику в Японии, чтобы противостоять коммунистической угрозе со стороны Китая.

Соединенные Штаты поручили банкиру из Чикаго Джозефу Доджу помочь немецкому правительству наладить функционирование денежной системы в Германии. К этому времени американские консультанты осознали, что деньги являются основой рыночной экономики, а значит, отлаживание денежной системы представляет собой первоочередную задачу. В 1948 году Додж помог министру финансов Германии Людвигу Эрхарду вновь ввести в обращение немецкую марку, привязав ее к доллару, а через него — к золоту. Вскоре Додж отправился в Японию и там проделал аналогичную операцию с иеной.

Эрхард снизил высокие налоги, которые привели к спаду немецкой экономики. Начиная с 1948 года Эрхард отказался от контроля над ценами и начал избавлять сограждан от налогового бремени, действуя как японское правительство — преимущественно за счет повышения ступеней налоговой шкалы, а не за счет номинального снижения налоговых ставок. (Германия, как и Япония, была оккупирована войсками союзников, и Эрхард мог скрывать, что намерен добиться роста экономики.) До 1948 года немцы, получавшие доход до 2400 марок, или около $600, платили налог в 50 %. В 1948 году ступень налоговой шкалы с 50-процентной ставкой была смещена вверх, до 9000 марок. Максимальная ставка составляла 95 %, но облагаемый ею доход вырос до 250 000 марок с 60 000. К 1958 году максимальная ставка была снижена до 53 %, а 50-процентная ступень налоговой шкалы повышена минимум до 78 420 марок. Тот факт, что назначенное союзниками правительство позволило Эрхарду предпринять меры по стимулированию экономического роста, указывает на изменения в отношении США к Германии — еще до начала оказания помощи по «плану Маршалла». Германия, добившаяся самого быстрого роста экономики в послевоенной Европе, получила меньше помощи, чем Великобритания или Франция.

Однако до «плана Маршалла» Соединенные Штаты следовали «плану Моргентау», названному в честь министра финансов в администрации Рузвельта во время Второй мировой войны. После поражения Германии Вашингтон стремился разрушить ее экономику, чтобы она больше никогда не смогла представлять угрозу для Европы. Франция поддержала взятый США курс. Ей было не впервой разорять Германию: после Первой мировой войны она подписала Версальский договор. Американская оккупация Германии шла по той же схеме, что и «экономическая демилитаризация» Японии сразу после окончания Второй мировой войны. Памятуя о последствиях Версальского договора, во время Потсдамской конференции союзники договорились о том, что репарационные выплаты Германии будут носить материальный, а не финансовый характер. Оставшиеся в Германии производственные фонды, фабрики и оборудование демонтировались и доставлялись во Францию и Россию.

Моргентау и его последователи считали Версальский договор слишком либеральным: он позволил Германии восстановить экономику и снова развязать войну в Европе. Моргентау не сомневался, что немцы захотят отомстить; вопрос только в том, позволят ли им союзники восстановить для этого экономику. Директива 1067 Объединенного комитета начальников штабов от 26 апреля 1945 года наделяла генерала Дуайта Д. Эйзенхауэра следующими полномочиями: «не предпринимать мер по экономической реабилитации Германии и [мер], которые поднимут уровень жизни в Германии выше уровня жизни в любом из соседних государств». На практике это означало оставить удушающие высокие налоги и гиперинфляцию, терзавшие Германию после войны. Русские и американцы, бывшие союзниками в войне, должны сотрудничать и дальше, не позволяя Германии подняться[102].

Моргентау изложил свой план в секретной докладной записке Рузвельту в 1944 году, которая позже была процитирована им в книге «Наша проблема — Германия» (1945):

«Демилитаризация Германии: целью союзных сил является полная демилитаризация Германии в возможно более короткие сроки после ее капитуляции. Это означает полное разоружение германской армии и немецкого народа (включая изъятие или уничтожение всех видов военного имущества), полное уничтоженное оборонной промышленности и других ключевых отраслей, которые являются основой для военной мощи…

Рурская область: она является сердцем немецкой промышленности. Этот район следует не только очистить от всех имеющихся там отраслей промышленности, но также ослабить и сделать подконтрольным настолько, чтобы в обозримом будущем он не стал индустриальным районом. Для этого следует предпринять следующие меры:

а) В течение ближайшего периода времени, по возможности в пределах полугода после окончания военных действий, следует полностью демонтировать уцелевшие в войне заводы и производственные линии и доставить их в союзные страны в качестве реституции. Необходимо закрыть шахты, предварительно вывезя из них все оборудование.

б) Область должна стать интернациональной зоной и управляться организацией международной безопасности, основанной Объединенными Нациями. В управлении областью международная организация должна ориентироваться на вышеуказанные задачи»[103].

В качестве репарационных выплат Моргентау рекомендовал вывезти не только немецкие заводы и фабрики, но и трудовые ресурсы, а также передать немецкие земли оккупированным Германией странам.

«Немецкий народ не будет порабощен, потому что Организация Объединенных Наций не занимается работорговлей», — уверял президент Рузвельт в предисловии к книге.

Русским не стоило рассчитывать на то, что им предложат «план Маршалла». С коммунистической угрозой было покончено; осталось только удостовериться, что больше она не возникнет. На протяжении всего XX века победители первым делом пытались добить побежденных. О решении обезвредить Россию никто не объявлял:, не последовало ни «плана Моргентау», ни Директивы 1067. Но в реализации необъявленного плана приняли участие все элементы американской и мировой политической системы. Когда в 1989 году Джордж Сорос выступил па конференции «Восток-Запад» в Потсдаме в пользу нового варианта «плана Маршалла» для России, его предложение было встречено неприкрытым смехом. Смех исходил, уточняет Сорос, от Уильяма Уолдгрейва — заместителя министра иностранных дел в кабинете Маргарет Тэтчер[104]. У экономистов всегда найдутся в запасе ужасные идеи для продажи за рубежом. Политические партии США сошлись на том, что российскую экономику не оживить без дальнейших реформ. Казначейство США и МВФ дали свое благословение. Американские СМИ, как всегда, вторили правящим кругам.

В результате эксперимента никто не пострадал, кроме россиян. Советский Союз распался. Российская экономика была до основания разрушена. Все это было провозглашено великой победой демократии и капитализма, и в определенном смысле именно так оно и было — для капиталистических стран с демократическим строем, которые вели холодную войну