— Будем говорить об этом, когда встанем у ворот Имирбьёрга, — закончил Видгнир, втайне порадовавшись тому, что всегда ненавидевший Нидхёгга Локи тоже начал думать о том, что выжить ныне удастся, только объединившись с тем, кого люди почитали за своего главного врага в Междумирье.

На деле враг был у всех один — Тьма Нидавеллира, которая равно угрожала и древним богам, и ведьмам, и людям. И Чёрному Дракону Нидхёггу. А что самое ужасное — несла смерть Трём Мирам — Мидгарду, Мидденгарду и Междумирью.

Полдень давно миновал, когда отряд, пройдя через несколько редких рощиц, украшавших спуск на равнину, оказался среди возделанных пшеничных полей и почти сразу выбрался на уходящую к северо-западу дорогу.

— Ещё сотня или две стадиев — и мы подойдём к большому поселению валлов, — сообщил Локи. — Мы и так-то выглядим необычно, а если принимать в расчёт Гюллира и все события последнего времени, то рассчитывать на доброту и приветливость хозяев следует меньше всего. Надеюсь, что еды они нам всё же продадут…

— И пива!.. — в один голос вскричали Гунтер и отец Целестин.

— От него я и сам не отказался бы, — улыбнулся Лофт, оглядывая пустынные золотистые поля. — Меня удивляет, что ни одной живой души не видно. Куда все люди подевались?..

— Да, кстати, о людях, — поспешил с вопросом монах. — Кто эти валлы? Ты мало о них рассказывал.

— Это многочисленный народ, — отозвался Локи. — Они принадлежат к единому корню и языку, но живут отдельными племенами, признающими общих предков. В Междумирье не менее шестидесяти таких племён. Мы сейчас идём по землям сильного и могущественного рода зеномов. Валлы имеют общие корни с некоторыми народами Мидгарда и очень похожи на тех, кого в нашем мире именовали галлами. Я полагаю, это сходство усилилось, когда зеномы приняли галльских богов, ушедших не так давно в Междумирье и поныне живущих в Лесу Идалир…

— О Господи! — вдруг взвизгнул монах, указывая дрожащей рукой вперёд и вправо. — А это ещё что такое?

У края прорезавшей хлебные поля дороги стояла жутковатая высокая статуя. Когда всадники остановились возле серого известнякового камня, отец Целестин немедля слез с лошади и, подойдя к устрашающей скульптуре, осмотрел её, а затем обернулся к Лофту.

— Это и есть бог валлов? — проговорил он. — Не хотел бы я с ним повстречаться!

Из треугольной массивной плиты вырастало тело невиданного зверя. Каменное чудовище, отдалённо напоминавшее не то льва, не то ящера с круглой головой, сидело, опираясь мощными передними лапами, которые были украшены тремя длинными когтями, на грубо вырезанные бородатые человеческие головы. Безглазая морда казалась вообще лишенной отделки, широкая зубастая пасть была отверста, и из неё свисало человеческое тело, также едва намеченное резцом неведомого скульптора. Даже Гюллир, топтавшийся рядом, взирал на статую с некоторой боязнью, а что уж говорить об отце Целестине?

— Это не бог! — со знанием дела сказал Локи. — Таких идолищ можно часто встретить в землях зеномов. Они охраняют поля от злых духов, а также предупреждают незваных гостей о том, что лучше не приходить со злом к людям, поставившим сии изображения.

— Надеюсь, нас не постигнет судьба того, кого пожирает этот истукан, — проворчал Торин. — Давайте двигаться дальше…

Вскоре поле сменилось дубовой рощей, а потом дорога вывернула к невысокому и пологому холму, окружённому насыпными курганами. На возвышенности поднималась бревенчатая городьба, защищённая рвом, а за тыном виднелись крыши домов. Ветер донёс до путников голоса людей — голоса встревоженные и воинственные.

— Подождём, пока к нам кто-нибудь не выйдет, — проговорил Локи, настороженно осматривая крепость. — Валлы — люди смелые, и я думаю, что они не побоятся шестерых неизвестных, даже если их сопровождает дракон…

Подходить близко к тыну не стали, остановившись в двух сотнях шагов от ворот. И правильно — Видгнир разглядел на стенах и в бойницах деревянных башен лучников, уже наложивших стрелы и готовых в любой миг дать отпор неизвестным пришельцам и красному летучему змею.

— Неудивительно, что нас побаиваются. Времена сейчас дурные, — бормотал Лофт. — Однако я не считаю, что страх вызывает именно Гюллир…

— Двуногие всегда не любили наше племя, — вздохнул дракон, повернув морду к маленькому богу. — Но драконы из Города ни разу не нападали на людей, по крайней мере на моей памяти… Может быть, когда-то давно… Правда, бывало, что приходилось брать коров или овец из принадлежащих людям стад, но ведь мы делали это, только когда не могли поймать в горах диких зверей, а кушать хотелось…

Отец Целестин слушал Гюллира вполуха, ибо сейчас его занимало другое. Отряд стоял на безопасном расстоянии от посёлка валлов, но и отсюда было прекрасно видно, что он мало похож на норманнские укреплённые селения. Монах рассмотрел, что городьба занимает достаточно обширное пространство на самом холме, а затем сбегает вниз, к речке, огибающей мыс, на котором расположена вторая половина посёлка. Берег спускался к реке крутым глинистым обрывом, и так как вода окружала городище с двух сторон, то при нашествии врагов об обороне прилегающей к реке стены можно было бы заботиться меньше — попробуй доберись до частокола по крутому и скользкому склону, да ещё под стрелами и копьями защитников крепости! А сочетание обрыва с каменным валом и частоколом делало его почти неприступным. Кроме того, внимательный глаз отца Целестина различил, что с внешней стороны, на высоту человеческого роста, деревянный тын был защищён камнем и свободными от многослойной кладки оставались лишь ворота — мощное двустворчатое сооружение, обитое железом.

— Если мне не изменяет память, этот городок носит название Лугдунум. Это означает «Крепость Ворона», — сообщил монаху Лофт, зная, что отца Целестина очень интересуют любые подробности об обитателях Междумирья. Между прочим, путевой дневник монах вёл со всем тщанием и всегда записывал на пергамент о всех приключившихся с отрядом событиях.

— Почему «ворона»? — спросил отец Целестин. — Это как-то связано с их верованиями?

— Правильно, — кивнул Локи, — зеномам покровительствует бог Луг, Ворон, и они считают, что он родоначальник ремёсел и искусств. Я когда-то был знаком с ним, и, на мой взгляд, Луг очень хороший дух, добрый и искусный. Он и посейчас живёт в Лесу Идалир… Так, кажется, валлы почтили нас вниманием!

Ворота начали медленно открываться, и на луговину меж дубовой рощей, возле которой встали вадхеймцы, и крепостью выехала колесница, запряжённая рослым вороным жеребцом. При взгляде на возницу Гунтер присвистнул:

— Вырядился, что твой петух!

Створки за спиной человека, стоящего на двухколёсной, изукрашенной металлом, весьма похожим на серебро, колеснице, закрылись, и возничий направил лошадь прямо к вышедшему вперёд и поднявшему в знак мира и добрых намерений руку Лофту. Когда колесница остановилась всего в десятке шагов, отец Целестин, подавшись вперёд, ахнул от восторга. Поразили монаха не грозное лицо валла и не впечатляющая ширина его плеч, а удивительно роскошная и необычная одежда, да множество украшений, не иначе как золотых…