Короткое молчание. Кенеб ухитрился поднять отяжелевшую голову и озадаченно нахмурился, глядя на разбросанные по столу карты.

– Видимо, сержант, мы с тобой, – низким голосом ответила адъюнкт.

– Ты холодна? – спросил её Скрипач, осушив кубок с «Ржавой перчаткой».

– Нет.

– Горяча?

– Нет.

Скрипач кивнул и тяжело опустил свой кубок на стол рядом с Апсалар, чтобы она налила туда вина и рома.

– Да.

Он пустил карту через весь стол. Она легла поверх первой.

– Господин Колоды. Ганос Паран, адъюнкт. Твой брат. Даже холодное железо, Тавор Паран, нуждается в закалке.

Он поднял другую карту и уложил перед собой.

– Жрец Жизни, ха, вот эта хороша. Игра окончена.

– Кто выиграл? – шёпотом спросила адъюнкт, бледная, как свечной воск.

– Никто, – ответил Скрипач. – Такая штука Жизнь.

Он резко встал, пошатнулся и, покачиваясь, направился к двери.

– Погоди! – выкрикнул Быстрый Бен. – Передо мной лежит карта рубашкой вверх. Ты сказал, она закрывает игру!

– Она её закрыла, – пробормотал сержант, борясь с дверной защёлкой.

– Так я должен её перевернуть?

– Нет.

Скрипач вывалился в проход, и Кенеб услышал, как шаркающие, неровные шаги сапёра удаляются в сторону трапа на палубу. Кулак потряс головой и заставил себя подняться. Он посмотрел на остальных.

Никто не двигался.

Затем Апсалар фыркнула, встала и вышла. Если она и была пьяна, как Кенеб, внешне это ничем не выражалось.

Секунду спустя за ней последовали Быстрый Бен и Калам.

Под столом храпел Флакон.

До Кенеба не сразу дошло, что взгляды адъюнкта и Ян'тарь не отрываются от закрытой карты.

Наконец Тавор раздражённо зашипела и, протянув руку, перевернула карту. Потом привстала и наклонилась над столом, чтобы разглядеть её.

– Рыцарь Теней. Я никогда не слышала о такой карте. Ян'тарь, кого… что ты сделала?

– Я не делала, – оборвала её Ян'тарь.

– Чего ты не делала?

Она подняла взгляд на адъюнкта:

– Тавор, я никогда прежде не видела такой карты и определённо не рисовала её.

Обе женщины вновь умолкли, глядя на странную карту. Кенеб постарался сосредоточиться на расплывающейся картинке.

– Это один из тех серокожих, – произнёс он.

– Тисте эдур, – пробормотала Ян'тарь.

– С копьём, – продолжал Кулак. – Серолицый, как те, которых мы видели на чёрных кораблях.

Кенеб качнулся назад, у него кружилась голова.

– Мне нехорошо.

– Кулак, пожалуйста, задержитесь ещё на миг. Ян'тарь, что, по-твоему, здесь было?

Женщина покачала головой:

– Я никогда не видела, чтобы поле раскладывали таким образом. Это было… хаотично – прости, я не имела в виду стихию Хаоса. Это как камень, который катится вниз по ущелью, отскакивает тут и там, однако, куда бы он ни ударил, его удар истинен.

– Ты видишь в этом смысл?

– Немного. Пока нет.

Она помешкала, изучая карты, разбросанные по столу.

– Присутствие Опоннов было… неожиданным.

– Поведут или потащат, – произнёс Кенеб. – Кто-то не может принять некое решение, так сказал Скрипач. Но кто же это?

– Калам Мехар, – ответила адъюнкт. – Но вмешательство Вестника Смерти…

– Не сам Вестник, – возразила Ян'тарь, – а его толкование как праздной карты – деталь, которая, я полагаю, жизненно важна.

Приглушённые крики снаружи объявили о том, что показалась гавань Малаза. Адъюнкт посмотрела на Кенеба:

– Кулак, вот мои распоряжения на эту ночь. Вы командуете Четырнадцатой армией. Ни один не должен сойти на берег, исключая тех, кого я отправлю сама. Все корабли, за исключением «Пенного волка», должны остаться на внутреннем рейде – любые распоряжения причаливать следует игнорировать, пока я лично не сообщу вам иное.

– Адъюнкт, если я получу подобные приказы, они будут исходить от самой Императрицы. Мне следует их игнорировать?

– Кулак, тебе следует их не понять. Подробности этого непонимания я предоставляю на откуп твоему воображению.

– Адъюнкт, а куда собираетесь вы?

Женщина мгновение смотрела на него, потом, казалось, приняла решение:

– Кулак Кенеб, Императрица ожидает меня в Паяцевом замке. Я полагаю, она не станет дожидаться утра, чтобы вызвать меня. – Проблеск эмоций на лице. – Солдаты Четырнадцатой армии не возвращаются героями, так кажется. Я не стану подвергать их жизни ненужному риску. Я говорю, в частности, о виканцах и хундрильских «Выжженных слезах». Что касается изморцев, природа союза зависит от моей беседы с Императрицей. Если ситуация не изменится, я полагаю, их дислокация зависит от Ласиин, но я должна дождаться её слова. В конечном счёте, Кулак, это решение Смертного Меча Кругавы – высадятся ли изморцы и предстанут перед Императрицей, как они это сделали в нашем случае, или, если дела пойдут плохо, покинут нас? Я считаю, Кенеб, что у них должен быть выбор.

– А как считает адмирал Нок?

– Мы пришли к согласию.

– Адъюнкт, – не уступал Кенеб, – если Императрица попытается задержать изморцев, всё может закончиться сражением в Малазанской гавани. Малазанцы против малазанцев. Это начало треклятой гражданской войны.

Тавор нахмурилась:

– Кулак, я не предвижу подобных крайностей.

Но Кенеб продолжал настаивать:

– Простите, но мне кажется, именно вы не вполне понимаете ситуацию. Изморцы поклялись служить вам, а не Императрице.

– Она не станет этого слушать, – сказала Ян'тарь с неожиданными нотками разочарования и подошла к спящему Флакону; от пинка тот заворчал, потом закашлялся.

– Подъём, солдат, – произнесла она, вроде бы не замечая пристального взгляда адъюнкта.

Не будь дураком, Кенеб, она замечает всё.

– Кулак, ты получил приказы, – сказала Тавор.

– Слушаюсь, адъюнкт. Хотите, чтобы я забрал этого морпеха с собой?

– Нет. Мне нужно поговорить с Флаконом. Отправляйся, Кенеб. И спасибо, что был здесь этой ночью.

Выбора-то у меня не оставалось. В дверях он ещё раз оглянулся на карты. Повелитель Волков, Пряха Смерти, Королевы Жизни и Тьмы да ещё Король в Цепях. Повелитель Волков… должно быть, это изморцы.

Нижние боги, думаю, она уже началась.

Жемчуг стоял на парапете стены Паяцева замка, обращённой к гавани, и смотрел на тёмные очертания кораблей имперского флота, что качались на спокойных водах залива. Огромные транспорты, похожие на перекормленных бхедеринов, и дромоны конвоя на флангах, поджарые, точно волки. Коготь прищурился, пытаясь разглядеть посреди флота чужеземные корабли. Громадные, двухкорпусные… внушительные. Похоже, их там немало.