Похоже, наш друг никак не может договориться с самим собой, тщетно пытаясь примирить противоположные устремления. С одной стороны, тот Баден, которого мы все уважаем за его долголетнюю службу нашей земле, мудрый и образованный человек, предлагает нам весьма содержательную оценку культуры, и политики Лон-Сера. С другой — ценность его работы заметно умаляется полемикой с другим Баденом, ставшим в последние годы объектом презрения и насмешек за его непримиримое отстаивание крайних и вопиюще несостоятельных взглядов.

Из «Ответа на „Доклад Магистра Бадена

о допросах чужеземца Барама"»,

представленного Магистром Эрландом.

Осень, 4625 год Богов.

Всякий раз, как он подходил к Золотому Дворцу и смотрел на его мерцающий резной фасад, видел охрану Правителя в голубой униформе, вытянувшуюся у громадных золотых дверей, у Седрика начинала кружиться голова от уверенности, что все это однажды будет принадлежать ему.

И всякий раз, когда охранники провожали его внутрь здания, тогда как его собственные люди должны были ждать снаружи, и оставляли в необъятной помпезной гостиной рядом с кабинетом Дарелла, оверлорд внутри весь кипел, оттого что этот день еще не настал. Наплевать, что ему суждено было унижение: ждать такого ограниченного человечка, как Дарелл, — это он мог понять. Это была часть протокола. Правитель, даже еще не появившись, должен демонстрировать подчиненным свою власть, особенно таким, как Седрик, который никогда и не пытался спрятать свое честолюбие. А оставить посетителя ждать неизвестно сколько в зале, чья славная история и невероятные размеры подавляли, — лучший способ показать эту самую власть.

Но Седрику действовало на нервы, что Дарелл испортил этот зал. Место, внушавшее некогда благоговение, теперь стало почти нелепым. Седрику довелось видеть на снимках, как выглядела Западная гостиная Золотого Дворца до начала правления Дарелла Стены были увешаны великолепными портретами прежних Правителей, принадлежавшими кисти величайших художников Лон-Сера. Двери и окна обрамляли наличники светлого дерева с искуснейшей резьбой, чудесно сочетавшиеся с фактурой старинных дубовых полов. А у дальней стены находился знаменитый камин. По имени второго Правителя Наля, сына Брагора, его называли Камин Тимура, и соорудил он его, чтобы увековечить свершения своего отца. Облицовка его была высечена из уникальной цельной глыбы розового хрусталя и на протяжении тысяч лет была едва ли не самым примечательным предметом обстановки дворца. Рядом с этим камином все Правители после Тимура официально вступали в должность. В этом зале Дальрек принял капитуляцию Эйнара, что стало официальным окончанием Объединения. Из всего, что Седрик читал и слышал, было ясно, что ни один человек не мог переступить порог этого зала и не почувствовать себя ошеломленным его красотой, изысканностью и мощью.

Но так было, пока Дарелл не стал Правителем. То ли из тщеславия, то ли из-за неуверенности в себе Дарелл приказал снять все портреты и вместо них развесил изображения своей семьи и свои собственные, намалеванные каким-то бездарным мазилой, чей единственный талант заключался, очевидно, в том, что он умел закрывать глаза на физические недостатки Правителя. Резьбу вокруг окон и дверей покрыли позолотой: «в конце концов, это же Золотой Дворец», говорил тогда Дарелл. Но наибольшим кощунством было то, что он велел «украсить» облицовку Камина Тимура крохотными золотыми фигурками нагих девушек в различных фривольных позах, для чего пришлось насверлить дырок в хрустале.

Входя в эту комнату, Седрик всегда скрипел зубами от злости. Каждый раз ожидание Дарелла превращалось для него в пытку; взглядывая на облицовку знаменитого камина, он живо воображал визг дрели, так что ему казалось, будто сверлят его собственный череп. Первое, что он предпримет в качестве Правителя, еще прежде чем сделает что-либо для Наля, — это вернет Западной гостиной былое великолепие. Золотую мазню с наличников надо будет снять, вернуть на место портреты Правителей. И отреставрировать Камин Тимура Он уже разговаривал с одним знакомым скульптором и узнал, что это возможно.

Правда, другие части дворца тоже нуждаются в переделке, включая и кабинет Дарелла, стены которого были раскрашены в какой-то похоронный густой свекольный цвет. Но гостиная — прежде всего.

Распахнулась дверь в другом конце зала, и охранник сделал Седрику знак следовать за ним, торжественно сообщив: «Правитель Дарелл готов вас выслушать».

«Выслушать? — весело заметил оверлорд про себя. — Он сам меня вызвал». Седрик удержался, чтобы не улыбнуться, так как знал, что охранник говорит это всем посетителям. Он шел следом за ним, по привычке пытаясь нашарить на бедре отобранный при входе лучемет. У Дарелла была своя контрольная кабина, в которой не спрячешь никакое оружие.

Когда Седрик вошел, Правитель стоял у стола, проглядывая какие-то бумаги, и даже глаз не поднял. Однако оверлорд заметил, что он плохо выглядит. Казалось, брюхо отросло еще больше, рыжие с проседью волосы были растрепаны, а лицо опухло и посерело от бессонницы. «Ты стар, Дарелл, — удовлетворенно подумал Седрик. — Может быть, эта высшая должность уже чересчур тяготит тебя. Может, пора более молодому занять твое место».

— Сядь, Седрик, — велел Дарелл бесцветным голосом, нарушив размышления оверлорда. Седрика такое необычно грубое приветствие поразило. Он предполагал, что встреча с Правителем будет совершенно рутинной; он даже не удосужился обеспокоиться, чем она вызвана. Видимо, зря. Оверлорд почувствовал, что заинтригован, и молча опустился в роскошное кресло у стола.

Правитель некоторое время еще читал бумаги. Когда же он наконец посмотрел на Седрика, в его глазах был такой гнев, в каком оверлорду доводилось его видеть всего один или два раза,

— Это послание — от Шивонн, — сказал он, кивнув на листок в руке.

— В самом деле? — с легкомысленной дерзостью ответил Седрик. — И как дела у королевы гномов?

— Между прочим, она — Правительница! — взорвался Дарелл. — Такая же, как и я! И будь добр выказывать нам обоим почтение, которого мы заслуживаем!

— Конечно, Правитель, — примирительно произнес Седрик, — прошу прощения.

Дарелл смотрел сердито, и на его щеках ходили желваки.

— У вас новости от Шивонн, Правитель? — напомнил оверлорд.

— Ты ведь и сам должен осознавать это, Седрик? — повысив голос, продолжал Дарелл, словно не слыша его. — Ты сознаешь, что я — Правитель, а ты — оверлорд? Всего лишь один из троих, смею заметить.

— Конечно, Правитель, — заверил его Седрик и обвел жестом комнату. — Невозможно находиться здесь и забыть об этом, — добавил он, тщательно подбирая слова. — Печать вашей личности на всем так… очевидна, что ее ни с чем не перепутаешь.

— Приятно слышать, — ответил Дарелл.

Седрик едва удержался от улыбки. Этому человеку ирония незнакома.

— Но я хотел бы, — продолжал Правитель, — чтобы ты проявлял уважение не только на словах, но и на деле.