— Может, он радуется, что ему наконец-то представился случай о тебе позаботиться, — предположила Джулия.

— Может быть... Обними меня, пожалуйста! — Алисия потянулась к сестре.

Джулия прижала ее к себе.

— Прости, я наговорила лишнего. Не хотела тебя обидеть. — Голос Алисии звучал глухо: она стояла, уткнувшись сестре в плечо.

— И ты меня прости — за мою черствость. Я не замечала, что ты тоже горюешь по маме, и вела себя как последняя эгоистка. А ведь ты просто пыталась помочь. Ты была ко мне очень добра, особенно в последнее время. Не знаю, что бы я без тебя делала, — призналась Джулия, и эти слова шли из глубины ее души.

— Что ж, сестренка, роли поменялись, — Алисия выбралась из ее объятий, — теперь мне нужна твоя помощь. Не возражаешь?

— Нисколько.

В тот вечер Алисия ужинала на террасе вместе с Джулией и Ксавьером. Приехав из аэропорта, она поспала и, кажется, немного успокоилась, хоть и осталась такой же бледной. Ксавьер вел себя безупречно, к тому же в присутствии Алисии атмосфера между ним и Джулией разрядилась, и они приятно провели вечер. В полночь Алисия зевнула и встала из-за стола.

— Простите, ребята, я не выспалась и к тому же выпила слишком много вина на голодный желудок, ведь я ничего не ела в последние дни. Спокойной ночи и большое спасибо за гостеприимство. — Она посмотрела на Джулию. — Я так рада, что приехала к тебе!

Вскоре ушел и Ксавьер, предоставив Джулии гасить свет в комнатах и запирать двери. С Китом было по-другому: они все делали вместе. Обходя дом, она думала об Алисии. Сестра всегда скрывала свои слабости, а Джулии было недосуг приглядеться к ней повнимательнее. После смерти мамы Алисия рьяно взвалила на свои плечи груз хозяйственных и семейных хлопот, тем самым пытаясь защититься от горя, и вот теперь защитные стены начали рушиться.

Судя по вскользь оброненным замечаниям Кита, он прекрасно понимал Алисию.

«Жаль, что мне не хватает его проницательности! — думала Джулия, поднимаясь по лестнице. — Слава Богу, теперь у меня появилась возможность отплатить сестре за ее доброту и заботу».

Входя в свою спальню, она ощутила внезапный прилив нежности к Алисии.

После вчерашней совместной ночи Ксавьер, видимо, решил, что он полностью восстановлен в супружеских правах, и теперь лежал, вольготно раскинувшись на кровати.

— Сегодня вечером твоя сестра показалась мне... — он помолчал, подыскивая слова, — более человечной, чем обычно. Но я все равно с нетерпением ждал, когда закончится ужин, чтобы снова остаться с тобой наедине, mоn amour. — Он указал на свой надувшийся пах, прикрытый трусами-«боксерами».

Джулия села на кровать, чтобы раздеться. Он притянул жену к себе и нагнул ее голову.

— Нет, Ксавьер! — Она вырвалась из его рук и тряхнула головой. — Не сегодня. Я очень устала.

— Но, Джулия, ты же знаешь, как мне это нравится! У тебя такие мягкие губы! Это меня так заводит! — настаивал он.

Не обращая внимания на его просьбы, Джулия встала и ушла в ванную.

На другой день Ксавьер спозаранку уехал на очередное интервью, и Джулия с Алисией не спеша, с удовольствием позавтракали вдвоем. Потом Джулия предложила отправиться в самый тихий уголок пляжа Пампелон в Сен-Тропе.

— Какая благодать! — вздохнула Алисия, когда они устроились в удобных шезлонгах, выданных в пляжном баре. — Если у вас есть сестра, которая живет на юге Франции, то можно пережить даже известие о том, что вы неродной ребенок в семье. Здесь, с тобой, мне действительно стало легче. К тому же ты права: мое удочерение — не такая уж большая трагедия.

— Конечно, Алисия. — Джулия подставила лицо ласковому солнышку. — Прости меня за то, что пренебрегала твоей заботой. Мне всегда казалось, что жизнь осыпает тебя своими благами, а ко мне поворачивается задом.

— Если бы! — простонала Алисия. — Последние двадцать лет я только и делала, что избегала собственных чувств. И вот что, в конце концов, получилось: теперь даже не знаю, кто я такая.

— Возможно, тебя ждут интересные открытия в этой области, — предположила Джулия. — На мой взгляд, тебе стоит на время перестать думать о других и сосредоточиться на собственных проблемах.

— Беда в том, что мне необходимо чувствовать свою нужность, — призналась Алисия. — Если я от этого откажусь, что у меня останется?

— Твои близкие любят тебя за то, что ты есть, а не за то, что ты для них делаешь.

— Неужели? Хочешь сказать, если я перестану гладить Максу рубашки и забуду приготовить детям ужин, они меня не разлюбят?

Джулия заметила в глазах сестры веселые искорки.

— Конечно, нет, и ты это знаешь. Прости мне мою прямоту, но я думаю, они станут больше тебя уважать, если ты не будешь потакать каждой их прихоти. И моей тоже, — добавила Джулия. — Как знать? Возможно, мы даже сами начнем потакать твоим прихотям.

— Вау! Это было бы круто! — хихикнула Алисия. — В любом случае мне некого винить, кроме себя. Я пыталась решать все проблемы, и, надо сказать, у меня получалось. Во всяком случае, почти все, — добавила она.

— Да, но ты такой же человек, как и все мы, и точно так же имеешь право иногда быть слабой и нуждаться в поддержке. Не бойся это показывать.

— Ты права, — кивнула Алисия. — Знаешь, когда это случилось, Макс проявил себя с самой лучшей стороны. Я всегда думала, что вышла за него замуж просто потому, что он подвернулся мне под руку. После твоего отъезда мне было так грустно! Папа тоже редко бывал дома, и мне нужен был... — она закусила губу, — хоть кто-нибудь, чтобы скрасить одиночество. Только теперь я поняла, как мне повезло с мужем.

— У каждой медали есть две стороны, — резонно заметила Джулия. — Во всяком случае, теперь ты увидела, что недооценивала Макса: оказывается, он умеет и хозяйничать, и ухаживать за детьми. Ведь все ваши чада сыты и здоровы, так?

— Конечно, — согласилась Алисия. — А я загораю на пляже, и никто ни о чем меня не просит. И признаться, мне это нравится!

— Вот и отлично. Значит, тебе надо почаще уезжать из дома.

— Почему бы и нет, черт возьми? — заявила Алисия, ложась в шезлонге и закрывая глаза.

Позже, за ленчем из моцареллы и помидоров, дополненным кувшином местного розового вина, Джулия рассказала Алисии о том, что узнала о себе. Пока они пили cafe au lait[24], заинтригованная Алисия размышляла над этой историей.

— Значит, наша мама была из рода Кроуфордов?

— Да. Внебрачной дочерью лорда Гарри. — Джулия вздохнула. — Правда, странно? Она росла под самым носом у своего отца и не знала об этом.

— Теперь понятно, почему папа решил открыть мне глаза. Иначе я бы подумала, что в моих жилах тоже течет голубая кровь, и начала задаваться — надевать к завтраку тиару и все такое. — Алисия усмехнулась. — А у тебя больше прав на Уортон-Парк, чем у Кита, ведь ты прямая наследница Гарри, а Кит — седьмая вода на киселе. Будь мама жива, поместье отошло бы ей, верно?