– Кто-то хочет его выжить?

– Да. У меня тоже довольно шаткое положение, потому что все знают, что я работаю у него.

– Но какого черта?.. Он дает Товариществу миллионы!

– Скверная репутация. Связи с преступным миром. Насколько искренние побуждения у преуспевающего бизнесмена? Нет ли в его поведении скрытых мотивов, которых прочие, непорочные члены Товарищества, не смогли разгадать?

– Это его добьет, – задумчиво произнесла Уинфилд. – Он надеялся заниматься всей этой чепухой до конца жизни. Высокая мечта с небольшим креном на один борт.

Они замолчали, наблюдая за мускулистым молодым человеком в строгом костюме, который вышел из клиники и остановился у лестницы, сложив руки на груди. Этого охранника они видели в первый раз.

– Кто в оппозиции?

Гарнет с отчаянием вздохнула:

– Имоджин Рэсп – это имя говорит вам о чем-нибудь?

– Дорогостоящее порно?

– Под видом социологических исследований. Фетишизм, садизм, мазохизм и прочие сексуальные отклонения. Все в таком роде. Но у нее очень представительный вид.

– И около нее сразу же сгруппировались все, кто страдает легкими отклонениями.

– Уинфилд, вы страшно циничная молодая особа. И очень наивная. Сексуальные причуды есть у любого. А она умеет подать в прессе каждый свой новый бестселлер.

– Бюллетени рассылаются по почте?

– Не бюллетени. Просто списки кандидатур. Выборы в конце года. – Гарнет взглянула на часы. – О'кей, – произнесла она. – Я пошла. После десяти, скажем, минут в пятнадцать одиннадцатого, понаблюдайте за входом. Если увидите, что этот молодец вошел внутрь, сразу же заводите мотор.

У Уинфилд брови полезли вверх, что случилось нечасто.

– Не играйте с огнем, Гарнет. Поосторожней с этими парнями.

– Я должна вытащить отсюда Чарли. – Ее кукольный подбородок угрожающе задрался. – Возможно, его пока не стоит перевозить. Но если помните, Уинфилд, когда вы забирали меня из больницы, я тоже была не вполне готова к выписке.

Уинфилд кивнула.

– Его нельзя трогать с места, и его нельзя оставлять здесь. Так что я с вами. Но не забывайте о тяжеловесе у черного входа.

Гарнет вышла из машины.

– Такая теплынь?

На ней был расстегнутый голубой плащ поверх короткого черного платья. После взрыва она не носила туфли на высоких каблуках, но сегодня, заметила Уинфилд, на ней были лодочки на двухдюймовых каблуках. Обтянутые темно-серыми прозрачными нейлоновыми чулками, ее длинные, длинные ноги в изящных туфлях выглядели довольно опасными.

Гарнет уже почти миновала молодого охранника, но вдруг остановилась, повернулась на каблуках, сверкнув ногами, и посмотрела на него. Они обменялись репликами – очень тихо, как заговорщики, изыскивающие способ улизнуть на часок. Парень достал сигареты, угостил Гарнет и щелкнул зажигалкой. Она задержала его руку, их глаза не встречались. Потом, выдохнув клуб дыма, Гарнет благодарно кивнула и вошла в клинику. Она ни разу не улыбнулась. Чувство, которое она испытывала к этому куску мяса, было слишком серьезным, чтобы улыбаться. Уинфилд застыла, ошарашенная: Гарнет не только не курила, но и терпеть не могла, когда курили в ее присутствии. Уинфилд посмотрела на часы и почувствовала, что ее охватывает чувство ожидания.

– И эта маленькая зеленая? – уточнила Гарнет. – Как часто ты их глотаешь?

Чарли неуверенно посмотрел на нее.

– Эти? Я... Я не помню.

Она взглянула на часы.

– Когда к тебе приходит медсестра?

– Когда я позвоню.

– А если ты не звонишь?

– Наверное, когда наступает время ленча.

– В полдень? – настойчиво уточнила Гарнет.

– Зачем тебе это?

– Сейчас мы с тобой надуем эту шайку. – Гарнет энергично тряхнула головой, хохолок белых волос подпрыгнул. – Из тебя тут делают пьяную мышь. Знаешь, почему ты чувствуешь себя таким шалым? Потому что кто-то распорядился подержать тебя в таком состоянии подольше. И не жди приз за правильно угаданное имя.

Чарли лежал неподвижно, задумавшись о чем-то. Гарнет хотелось расшевелить, подтолкнуть его, но она твердо знала, что решение должен принять он сам, и надеялась от души, что транквилизаторы не убили в нем способность принимать хоть какие-то решения.

– Это значит... – произнес он наконец и запнулся. Потом поднял на нее глаза. – Этот хитрый старый жулик!.. – выдохнул он с отчаянием. – А я еще обругал Уинфилд за то, что создает для него проблемы. – Чарли хмыкнул и сразу же закашлялся, болезненно сморщившись. – Ты серьезно насчет побега? Они охраняют это место не хуже, чем Форт-Нокс. На утренней прогулке...

– Ходить ты можешь?

– Относительно.

Гарнет на минуту задумалась.

– По пути к тебе я видела в коридоре три-четыре кресла на колесиках.

Чарли нахмурился, размышляя.

– Не пойдет.

– Придется, попробовать.

– Не пойдет. Каждый нипоти – раб Итало и мой по совместительству, они обязаны выполнять все мои желания... То есть так я думал, пока ты не наставила меня на ум. Они здесь, чтобы препятствовать моему единственному желанию – сбежать. – Он рассмеялся, на этот раз обошлось без кашля. – Я совсем обалдел от этих пилюль.

– Давай, Чарли, шевелись, мы сможем это сделать.

– Нет. Подожди. – Он осторожно спустил ноги с кровати. – Дай руку, пожалуйста.

С помощью Гарнет Чарли сделал несколько неуверенных пробных шагов.

– Снаружи холодно?

– Холодно и ветрено. – Она сняла с вешалки свитер-безрукавку и помогла Чарли натянуть его.

– О'кей. – Он накинул сверху халат и уверенно подпоясался. – Дашь мне две минуты на то, чтобы проползти холл до лестницы.

– Так много?

– Ты давно не видела меня в действии. Эти калабрийцы сделали что-то с моей поясницей. – Он взял ее руку и крепко сжал. – Дай мне две минуты. Потом... Видела панель с кнопками около двери в палату? Нажмешь на красную. Поняла?

– Что будет? Пожарная сирена?

Он кивнул, шаркающими шагами продвигаясь к выходу из палаты.

– Спустишься вниз черным ходом. Охранники и сестры сбегутся к главному входу – я встречу их с воплями «Пожар!» и через кусты перед входом проберусь на стоянку.

– Grazie molto[87], Эль Профессоре. О, конечно, охранник на стоянке не заслуживает вашего внимания...

– Гарнет, если бы я стал обдумывать всерьез эту комбинацию, то остался бы в постели до сих пор.

Он вышел из палаты. Гарнет подошла к панели и задумчиво посмотрела на стальной огнетушитель размером с французский батон, висевший с краю. Отсчитав две минуты, она быстро сняла его с кронштейна, сунула под плащ и выглянула в коридор. Убедившись, что никто не идет, она нажала на красную кнопку и поспешила к лестнице черного хода.