litbaza книги онлайнПриключениеКолесница Джагарнаута - Михаил Иванович Шевердин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 115 116 117 118 119 120 121 122 123 ... 150
Перейти на страницу:
что он приехал с самыми мирными намерениями и что у него нет оружия. — Я к вам всей душой, господа! О Хусейн святой, говорю вам я, что я к вам с открытой душой, с открытым сердцем. Господин генерал, я сдаюсь. Смотрите советским властям сдается на милость и без всяких условий сам Давлят-ас-Солтане Бехарзи, владетель Баге Багу, негоциант, владелец торгового дома «Али Алескер и К°». Вот я сам, не казните, милуйте!

— Боже, посмотрите на него, — пробормотала леди Гвендолен. — На кого он похож! — Она нервно приложила кружевной платочек к губам и сказала: — Слизняк!

Не только в маскарадном одеянии под бедняка крестьянина, но и во всем облике помещика чувствовалась разительная перемена. Ничего не осталось от спеси и наглости, столь свойственной ему. Живот под холщовым одеянием еще больше обвис — про таких в Бухаре говорят: пень с привязанным хумом, волосы на бородке спутались в крученую паклю, щеки посинели от небритой щетины, поля коллах-и-намади бахромкой нависли на самые брови-кусты, выпуклые, покрытые красными прожилками глаза слезились, крупные слезы ползли по скулам, размазывая пыль, из носу тоже что-то капало прямо в приоткрытый пустой рот — зубов в них не оказалось, губы из гранатово-пунцовых стали тощими и блекло-синими… Он шевелил ими совсем беспомощно. И вообще всем своим видом Али Алескер показывал: мы слабенькие, бессильненькие, беспомощные и… совсем не опасные.

— Умоляю, товарищ генерал! Прикажите вашему шоферу убрать автомат. Я очень не люблю автоматы. Они стреляют совсем не туда, куда нужно… О, и господин Сахиб Джелял, не позволяйте вашим белуджам приближаться. Я не люблю белуджей. Мне тошно от белуджей. Прошу вас!

Белуджи действительно уже подскакали к бензоколонке. Они щерили зубы и бряцали затворами винтовок, поглядывая на своего хозяина.

— Умоляю! — скороговоркой выкрикивал Али Алескер, ладонью утирая с лица пот. — Выслушайте меня. Вы уехали поспешно. Вы не поняли меня — я друг Советов, я друг союзников. Даю клятву! Это я… Это по моему приказанию с фашистами так поступили… И генерал-оберштурм… как… штандартенфюрер, и бегство гитлеровских инспекторов, и убитые фашисты… Я отвел их руку от вашей головы, товарищ генерал, я поставил охрану у вашего порога. Я приказал Аббасу… Выслушайте меня. Я прикидывался другом фашистов… чтобы… Но вы уехали из Баге Багу, не позавтракав. Клянусь, вы проголодались. Разрешите пригласить вас на чашечку черного кофе… Умоляю. Там и поговорим… Ну, и корочка хлеба найдется…

Его слушали, ему давали говорить. Его не хватали, не арестовывали, ему больше не угрожали дула автоматов. Белуджи спешились и не выражали намерения приблизиться.

Али Алескер почувствовал себя увереннее. Он еще беспомощно шлепал губами, его речь была похожа на скулежку щенка, глаза бегали и ловили взгляды Сахиба Джеляла и Мансурова, но Али Алескер понял, что он выиграл… Хитрец! Он видел, что Мансурова передергивает от фамильярного «товарищ». Но он выиграл. Пока еще совсем немного, самую малость. Он выиграл время. Теперь он может говорить, доказывать. И он уже потирал свои пухлые ручки и просил:

— Давайте посидим за расстеленной суфрой и вкусим от даров Хорасана. Клянусь, я проголодался и желудок присох к моим позвонкам. Ваша супруга, господин Сахиб, хотела отведать блюда нашей хорасанской кухни. И вы, товарищ генерал, рады будете заморить червячка, как говорят русские. И вы убедитесь, что Али Алескер совсем не тот, каким представило меня ваше воображение. О, вы русские, великолепных способностей люди, но вы, не обижайтесь, принадлежите к племени европейцев, увы, не способных понять душу Востока! И я вас прошу, умоляю за приятным угощением выслушать меня и разобраться, где истина и где ложь. А истина, клянусь, в том, что я, Али Алескер, ваш друг, товарищ генерал, горячий друг. Итак, прошу… Я вас приглашаю…

Ему доставляло истинное наслаждение наблюдать вполглаза, как Алексей Иванович вздрагивает и морщится от слова «товарищ».

— И дервиша? — спросил Мансуров.

— Что вы говорите?

— И дервиша, паломника камней? — резко спросил Сахиб Джелял. — Кто подослал паломника камней с… ручным пулеметом?

— Мы… Я… — бормотал Али Алескер. Он чувствовал, что его снова загнали в угол. Но он не сдавался. — Поверьте, я не мог его подослать. Тьфу-тьфу! Как он мог пробежать восемьдесят верст от Баге Багу, когда… Такое ужасное подозрение, несправедливое подозрение…

Он и взаправду проливал слезы. Совсем казался несчастным перед лицом столь несправедливых обвинений.

— А вон там за домишками… чьи лошади?.. — сказал Мансуров. Он не верил ни одному слову Али Алескера. А тот извивался, чуть ли не становился на колени. И все умолял пойти завтракать. И все восторгался какими-то необыкновенными кушаниями, которые ждут ценителей кулинарии. Он явно трепетал от страха, но своим поведением, своим хлебосольством, искренним, страстным, обезоруживал, растапливал вражду и гнев и доказывал, что ему обидна угроза на лицах Сахиба Джеляла и Мансурова.

— Умоляю! Поедем кушать! Все остынет, простынет, перепреет. Поедем, клянусь, вы не пожалеете, если вы вкусите небесных кушаний нашего Хорасана.

И вдруг Мансуров решился. Только что Али Алескер упрекал его в том, что он не понимает души Востока. Алексей Иванович прожил очень много на Востоке и был до мозга костей восточным человеком. Он знал восточную дипломатию и отозвался на вызов восточного дипломата Али Алескера. Вместо того чтобы отправить его в тот глиняный домик, где ждал решения своей участи каменный паломник, аллемани в дервишском обличье, Мансуров принял приглашение Али Алескера.

Но вкусить даров Хорасана оказалось не так-то просто. Пришлось снова сесть в автомобили и ехать более часа по дорогам, петляющим меж лысых гор.

Но, когда колонна автомашин наконец остановилась, все пришли в восторг. Перед ними среди зелени деревьев высилось беломраморное здание вычурной арабской архитектуры.

— Дворец принца Каджарского! — воскликнул, расплываясь в улыбке восторга, Али Алескер. — Их высочество отсутствуют. Хозяин — мы! Прошу!

Он устремился по широким ступеням, громко отдавая приказы и распоряжения многочисленной челяди, склонившейся в поясных поклонах перед этим суетливым, простонародно одетым толстячком, будто он и был самим принцем.

Пока гости поднимались по роскошной лестнице, пока толпились в великолепном вестибюле, пока осматривали залы дворца, господин помещик и негоциант Али Алескер с чисто восточным красноречием пытался доказать, что он стал жертвой непонимания души Востока.

— Да, каждый европеец с ненасытной жадностью жаждет заглянуть, забраться в самые недра Востока, ощущает сладострастие, осязая грезы и чувственные тайны «Тысячи и одной ночи» и райские миражи коранического рая с благоуханными источниками «зем-зем» и крутобедрыми, разнузданными в своих ласках гуриями, гашишными оргиями Аламута, золотыми и брильянтовыми сокровищами пещеры Алладина. Европеец-ференг, белый человек, жадно, грубо срывает замки со всех тайн

1 ... 115 116 117 118 119 120 121 122 123 ... 150
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?