— У кого есть какие предложения?..

— Надо объявить всенародный джихад. — тут же выдал верховный муфтий Булгарии Абельджалиль ибн Ибриз. — Надо чтобы каждый правоверный Булгарии встал с оружьем для защиты от нечестивцев земли находящейся под сенью Аллаха, для защиты истинной веры…

— Встанут. Еще…

— Враг моего врага — мой друг, — с поклоном сказал главный советник хана Фархетдин.

Первый советник избежал не только опалы из-за неудачных переговоров с великим князем Юрием Всеволодовичем, но даже понижения статуса при дворе, только потому, что хан Ибниами сам потерпел сокрушительное поражение, так что на этом фоне неудача первого советника была просто ничтожной даже для самого хана, как говорится — кисмет#1.

# 1 — Судьба После ободряющего кивка хана первый советник Фархетдин продолжил:

— Думается, великий хан, в степи полно тех, кому7 возвышение хана Редели поперек горла встало и вызывает не шуточное опасение.

— Кому например?

— Да тому же хану Котяну; хотя он может и не воспринять всерьез хана Редедю. К тому же он занят удачным грабежом южной Руси, так что отвлекаться ему не с руки… Но вот кто точно откликнется, особенно если преподнести богатые дары, так это хан Юрий сын Кончака. Они соседствуют в летних кочевьях.

— А не убоится он черного шамана, как прочие степняки? — засомневался булгарский хан.

— Не спросим — не узнаем, великий хан. Но думаю, что нет.

— Почему?

— В отличие от прочих половцев, хан Юрий — христианин и вполне успешно насаждает новую веру среди подчиненных ему родов, великий хан. А христианам, как и мусульманам сам бог велел бороться с колдунами. Так что у него будет минимум две причины бросить вызов хану Редеде.

— Хорошо. Ты поедешь послом к хану Юрию сыну Кончака и… на этот раз тебе лучше вернуться с хорошими вестями, — с угрозой добавил хан Ибниамин.

— Я выполню ваше приказание, великий хан и порукой тому моя жизнь. — глубоко поклонился Фархетдин.

4

Как и всякий уважающий себя состоявшийся правитель, что мог выставить в поход до десяти тысяч сабель, хан Юрий не принял булгарского посла в тот же день, да и на следующий — тоже. Впрочем, Фархетдин этому нисколько не расстроился, ибо было ожидаемо, таков степной дипломатический протокол. В зависимости от самомнения хана, послы и прочие просители могли ждать не то что днями, а многими неделями…

Недели ожидания это конечно для посланца было чересчур много, но пара-тройка дней задержки играли ему скорее на руку. Более того, прими булгарского посла хан Юрий немедленно, то без предварительной подготовки и "зондирования почвы" в общении с окружающими хана должностных лиц, подношения подарков, все могло сорваться и тогда не сносить первому советнику Ибниамин-хана головы.

Первым делом Фархетдин направил свои стопы к белой юрте с возвышающимся над ней крестом. То была кочевая церковь и соответственно в ней обитал самый влиятельный в свите хана человек — отец Агний.

Но вот на третий день ожидания булгарского посла пригласили на прием, и он, мысленно улыбаясь ибо подготовительные мероприятия прошли более чем хорошо, предстал пред очами хана Юрия. По правую руку от него, стояла главная надежда булгарского посла — отец Агний.

Как и положено. Фархетдин глубоко поклонился и присел на указанное место в ханской юрте, после чего распелся соловьем, прославляя силу, мудрость и прочие достоинства хана Юрия.

— Чего же хочет мой царственный брат хан Ибниамин? — спросил половецкий хан, после обязательных по протоколу разговоров ни о чем: трудностях зимовья и лошадях, за которыми все хорошо подкрепились жареной бараниной и выпили ромейского вина да кумыса.

— Мой хан, взывает к тебе о помощи, — поклонился Фархетдин. — Враги наседают со всех сторон…

— Кто же?

— Дикие лесные племена с черемисов севера, мордвы, мокши и буртасов с юга, русичи с запада и половцы подвластные хану Редеди, великий хан.

— Хм-м… дикие лесные племена… русичи… это понятно, против них твоему хану я помог бы с радостью. Но ты хочешь, чтобы я бился за булгар против своих соплеменников половцев? Почему я должен помогать именно булгарам, а не пойти на Булгарию вместе с ханом Ределей? Тем более, что с моим присоединением, победа над вами станет еще легче…

— Это так, великий хан, если ты присоединишься к походу на стороне хана Редеди, то Булгария падет еще быстрее, но… а что ты получишь с того?

— Как что? Добычу…

— А хватит ли ее тебе, великий хан? Стоит ли оно того? Ведь охочих до добра много. Это как десяток по разу зачерпнут большой ложкой из малой миски, вычерпают быстро, да сколько там в той ложке будет? В то время как мой хан, обещает тебе, за помощь твою богатые дары и военную помощь в будущем, чтобы противостоять тому же хану Котяну, что начинает притеснять тебя как на летних, так и на зимних пастбищах.

— Но и потери моих воинов будут в разы выше если я соглашусь встать на сторону твоего хана, — заметил хан Юрий.

На этот очень неудобный момент, булгарский посол предоставил возможность высказаться священник}; стрельнув в его сторону глазами.

Отец Агний понял все правильно, и включился в обсуждение вопроса, сказав:

— То богоугодное дело, сын мой! Ибо пойдем мы защищать не столько Булгарию, сколько встанем против аспида окаянного, богопротивного колдуна Кумана-Ворона! Этот демон в человечьем обличье уже поработил десятки родов половецких, подчинив своей черной воле молодого хана Реде дю ибо не ведал он истинной благочестивой веры в Иисуса Христа и не смог сопротивляться искусам поганого, и сейчас призвав обманом к себе на службу воинство из земли православной, хочет побить и поработить руками воинов христовых землю булгарскую установив там царство дьявольское!

— С чего ты взял, что черный шаман приспешник дьявола, отче? — удивился хан Юрий. — Тем более слышал я, что не возбраняет он христианам молиться и церкви строить…

Но сказанное священником не прошло мимо, запали в душу и выглядел хан хмурым.

— Оттого, что пьет он кровь людскую и младенцев поедает! А тако ж людей потрошит, во внутренностях их копаясь, не иначе колдовство черное ворожит! — уже практически кричал священник, потрясая рукой с зажатой в ней золотым крестом. — А еще стало ведомо мне, что ставит он кровью своей метки дьявольские детям безвинным, порабощая их чистые души и лишая их даже шанса на спасение в царствии небесном!!!

Они хоть и еретики, но души их открыты и их можно спасти, приведя под нашего небесного властителя Иисуса Христа! Потому вижу я нашу святую обязанность и христианский долг в том, чтобы побить демона поганого Кумана-Ворона, что хочет установить царство тьмы на Земле и в конечном итоге призвать Нечистого!

"Как же легко манипулировать фанатиками, — посмеивался мысленно Фархетдин, слушая эту сверх всякой меры эмоциональную проповедь. — Вот уже и о высоких потерях забыли…"